Ле - Цзы

Небесная Доля

собрали средства, похоронили его и вернули имущество его детям и внукам.

Услышав

об этом, Цинь Гули сказал:

Дуаньму Шу — безумец! Он опозорил своих предков.

Дуаньгань My, услышав об этом, сказал:

Дуаньму Шу — мудрый человек, добродетелью пре­взошедший предков.

Все

его поступки, все содеянное им было удивительно для толпы, но тот, кто постиг

истину, их одобрит. Знатные мужи Вэй в большинстве своем живут сообразно правилам

благопристойности, оттого они и не могли постигнуть сердце этого человека.

Мэн

Суньян спросил Ян Чжу:

— Предположим,

есть человек, который ценит жизнь и бережет тело. Может ли он жить вечно?

По закону природы бессмертия не бывает.

А может ли он продлить свою жизнь?

По закону природы нет и долгой жизни. Жизнь нельзя продлить тем, что ценишь

ее, здоровье нельзя сбе­речь тем, что заботишься о нем. Да и какой прок от долгой

жизни? Все наши чувства, наши пристрастия и наклонно­сти таковы, какими они

были в старину. Опасности и удоб­ства для нашего тела, радости и горести нашей

жизни, уда­чи и неудачи, благоденствие и смута в мире таковы, какими они были

и в старину. Все это мы уже видели, слышали, все испытали. Даже и сотни лет

достаточно для того, чтобы мы насытились жизнью. Неужто мы сможем и дальше нести

бремя этой жизни?

В таком случае ранняя смерть лучше долгой жиз­ни? — спросил Мэн Суньян.

— И стало быть, чтобы добить­ся

желаемого, нужно ходить по лезвию меча и ступать по остриям пик, бросаться в

кипящую воду или огонь?

Нет. Пока ты жив, откажись от умствования, поло­жись на свои природные влечения

и спокойно жди смерти. Пусть смерть свершит дело, ты же отрекись от умствований

и положись до конца на свою отрешенность.

Тогда

ничто не будет потеряно, ибо ты ни на что не бу­дешь полагаться. К чему торопить

или задерживать собы­тия?

Чжу сказал:

“Бочэн

Цзыгао не помогал никому даже волоском. Он отрекся от престола и пахал землю в

глуши. Великий Юй не желал пользы для одного себя; он так трудился, укро­щая

потоп, что тело его наполовину усохло. Люди в древно­сти не согласились бы лишиться

даже одного волоска, что­бы принести пользу Поднебесному миру. А если им преподносили

всю Поднебесную, они ее не брали. Если бы никто не жертвовал волоском, если

бы никто не старался прине­сти пользу Поднебесному миру, то в Поднебесной воцарился

бы мир”.

Цинь-цзы

спросил Ян Чжу:

— Если бы ты

мог помочь миру, отдав один волосок, сделал бы ты это?

Миру, конечно, одним волоском не помочь, — отве­тил Ян Чжу [50].

Но предположим, это было бы возможно. Тогда от­дал бы?

Чжу не ответил.

Цинь-цзы

вышел и рассказал об этом разговоре Мэн Суньяну.

Ты не понял мысли учителя, —

сказал Мэн Сунь-ян. — Позволь, я объясню тебе. Согласился бы ты поранить себе

кожу, чтобы получить десять тысяч золотых?

Согласился бы.

А согласился бы ты лишиться сустава, чтобы полу­чить царство?

Цинь-цзы

промолчал.

Волосок, конечно, меньше кожи, — продолжил Мэн Суньян, — а кожа меньше сустава.

Однако по волоску соби­рается кожа, а кожа, собираясь, образует сустав. Разве

можно пренебречь даже одним волоском, если он тоже — часть собственного тела?

Мне нечего тебе возразить, — ответил Цинь-цзы, — но, если бы я спросил об этом

Лао-цзы и Гуань Инь-цзы, они бы сочли истинными твои слова, а если спросить

об этом Великого Юя или Мо-цзы, то они согласились бы со мной.

Тут

Мэн Суньян, повернувшись к своим ученикам, заго­ворил о другом.

Чжу сказал:

мире всеобщее восхищение снискали Шунь и Юй, Чжоу-гун и Конфуций.

Всеобщее же

презрение к себе возбудили Цзе и Чжоу. Однако же Шунь пахал землю в Хэяне и

обжигал горшки в Лэйцзэ. Его руки и ноги не знали ни мгновения отдыха, его рот

и желудок не ведали вкусной пищи. Родители его не любили, братья и сестры относились

к нему, как к чужа­ку. Он женился только тридцати лет от роду и притом не испросил

согласия отца и матери. Когда Яо уступил ему престол, он был уже в преклонном

возрасте, и ум его утра­тил живость. Поскольку его старший сын, Шан-цзюнь, был

не способен к управлению, ему пришлось уступить престол Юю, после чего он и

окончил свои дни. Это был самый не­счастный и неудачливый человек в целом мире.

Когда

Гунь взялся за укрощение потопа и его кропотли­вые труды оказались напрасными,