Уильям Гибсон

Нейромантик (Часть 1)

раму.

Перекрывая оглушающий хаос игр, заверещала сирена, то ли

сработавшая, когда разбилось окно, то ли запущенная девушкой,

сидящей в конце коридора.

Кейс отвернулся от окна, накинул куртку, выхватил 'Кобру' и

привел ее в боевую готовность. Закрыв за собой дверь, он

рассчитывал, что тот, кто шел за ним по пятам, в первую голову

бросится искать его в том кабинете, где дверь выломана. Бронзовая

пирамидка 'Кобры' в его руках слабо дрожала, телескопические

сегменты из скрученных пружин, казалось, резонировали и усиливали

биение его пульса.

Ничего не происходило. Волнами накатывал тревожный вой сирены,

в аркаде что-то стреляло и с грохотом взрывалось, сердце Кейса

бешено колотилось. Когда он наконец понял, что боится, то

приветствовал страх как старого друга. Не холодный, механический

предупредительный сигнал псевдопаранойи, а простой животный страх.

Кейс так долго жил постоянно на грани риска, что уже успел забыть,

что такое настоящий страх.

Люди нередко умирали в этом кубическом кабинете. Он тоже мог

умереть. И очень скоро. У них могли быть пистолеты...

Звук удара прокатился по коридору. Из дальнего конца. Мужской

голос что-то злобно выкрикнул по-японски. Затем раздался полный

ужаса и боли вопль. Еще один удар.

И шаги. Ужасно неторопливые. Все ближе и ближе.

Человек в коридоре миновал закрытую дверь, за которой прятался

Кейс. Пауза протяженностью в три томительных удара сердца. Шаги в

обратную сторону. Один, второй, третий, подошвы шуршат по

пластиковому ковровому покрытию.

В крови Кейса растаяли последние следы октагоновой бравады. Он

судорожно перехватил 'Кобру' покрепче, за рукоятку, и полез на

подоконник, обезумев от страха, с трясущимися руками и ногами, а

когда оказался в оконном проеме, вывалился наружу и полетел вниз, и

все это произошло быстрее, чем он осознал, что делает. Удар о

мостовую пронзил колени острыми стрелами боли.

Узкий клин света, падающий из полуоткрытой двери-люка для

технического обслуживания аркады, выхватывал из темноты свалку

оптоволоконных кабелей и разбитых корпусов разнообразной аппаратуры.

При падении Кейс ткнулся лицом во влажную плату с гирляндами

электронных деталей, но поспешно перевернулся на бок и откатился в

тень пустого металлического ящика с дверцами. Окно кабинета над его

головой выделялось тускло освещенным прямоугольником на фоне темной

стены. Сигнал тревоги все еще заливался вовсю и здесь, внизу,

казался гораздо громче, потому что стены вокруг приглушали рев

игровых автоматов.

Зашуршала штора, в окне появилась голова, подсвеченная сзади

фосфоресцирующим сиянием из коридора, и пропала. Затем вновь

появилась, но Кейс по-прежнему не мог разобрать черты лица. На месте

глаз на лице сверкнуло серебро.

- Вот черт, - сказал голос, явно принадлежащий женщине, по

акценту - уроженке севера Мурашовника.

Голова исчезла. Тихо лежа на боку под ящиком, Кейс медленно

сосчитал до двадцати и лишь затем встал. Пальцы все еще сжимали

стальную 'Кобру', но ему не сразу удалось вспомнить, что это такое.

Повернувшись, он захромал между домами к далекому свету, время от

времени потирая ноющее колено.

Пистолет Шина оказался пятидесятилетней давности

южноамериканской копией 'Вальтера' ППК, с ощутимой отдачей и очень

тугой спусковой скобой. Патронник был рассверлен под ружейные

патроны. Обычным китайским патронам с полыми головками, которые

продал ему Шин, Кейс предпочел бы свинцовые разрывные. Но так или

иначе, это было оружие, девять зарядов сидели в обойме, и Кейс вышел

на Шига из закусочной, торгующей суси, нежно баюкая приобретение в

кармане куртки. Рукоятка пистолета была залита ярко-красным

пластиком и украшена рельефным узором из жизни драконов, ее было

приятно ощущать пальцами в темноте кармана. 'Кобру' Кейс перепоручил

ближайшему нинсейскому мусорному ящику и всухую проглотил следующий

октагон.

Снадобье разогрело окоченевшие цепочки его нейронов, и Кейс

торопливо зашагал по Шига вниз через Нинсей, а затем свернул на

Байицу. Его 'хвост', на что он от души надеялся, исчез, и это было

хорошо. Ему необходимо было сделать несколько звонков, дать ход

некоторым делам - биз не терпел отлагательств. В самом начале