Уильям Гибсон

Нейромантик (Часть 1)

лазурью - отблесками

падения Мюнхена в 'Танковой войне', губы слегка отсвечивают горячими

золотистыми искрами, которые вышибает из стен каньона из небоскребов

летящий на экране глайдер. В тот вечер он был на высоте, только-

только переправил пакет кетамина Вейджа в Йокогаму, и деньги за

работу уже были у него в кармане. Кейс вошел в аркаду с мостовой

Нинсея, над которой кто-то просеивал сквозь сито мелкий дождь, и

девушка, полностью поглощенная своей игрой, странным образом

бросилась ему в глаза - одно лицо среди дюжин таких же лиц перед

экранами. Другой ее образ, врезавшийся Кейсу в память, - тот, что он

увидел через час, когда Линда уже спала в его припортовой капсуле и

очертания ее верхней губы напоминали ему ту линию с изломом

посередине, какой дети обычно изображают летящих птиц.

Тогда Кейс прошел через аркаду, встал за спиной девушки,

окрыленный успехом только что провернутого дела, и увидел, как она,

оглянувшись, посмотрела на него снизу вверх. Серыми глазами,

подведенными карандашом, след которого напоминал угольную грязь.

Глазами дикого животного, которое застыло на дороге, парализованное

светом фар настигающего его автомобиля.

Их совместно проведенная ночь плавно перешла в утро, в билеты

на глайдер, в его первое посещение той стороны Залива. Все время,

пока они были в Хараюки, дождь шел не переставая, усыпая бисеринками

пластиковый дождевик Линды, а вокруг токийские детишки в белых

туфлях и облегающих курточках стайками двигались мимо витрин

известных бутиков. В конце концов он и она оказались на гремящей

самодвижущейся полночной мостовой, и она держала его за руку, как

ребенок.

Целый месяц ушел у Кейса на то, чтобы отучить Линду от

наркотиков, и лишь тогда из ее ясных глаз исчез животный испуг.

Поначалу ему была видна только часть ее сущности, выступающая над

поверхностью, подобно айсбергу, но затем айсберг начал таять и

дробиться, осколки ненужного уплыли прочь, и пред Кейсом предстала

буйная ненасытная страсть, голодная основа наркоманки. Он видел, как

девушка бьется в ритме очередного уличного хита, самозабвенно, с

полной сосредоточенностью, и это напоминало ему повадки богомолов,

которых продавали в лавочке на Шига, в бамбуковых клетках между

аквариумами с карпами-мутантами и ящиками со сверчками.

Кейс уставился в темное кольцо остатков кофе на дне чашки. Это

кольцо крутилось с той скоростью, какую задавал Кейс, слегка

покачивая чашку, которую держал двумя пальцами. Коричневая

пластиковая поверхность стола была покрыта патиной мельчайших

царапин. С легким ознобом, поднимающимся по спине, Кейс представил

себе бесконечное число случайных прикосновений, потребовавшихся для

того, чтобы создать подобный узор жизни. Внутри чайного домика все

было отделано в безвестном стиле прошлого столетия, японские

традиции непросто сочетались с бледной, почти бесцветной миланской

пластикой. Все предметы, казалось, несли на себе такую же тончайшую

пленку, будто взгляды и эмоции миллионов посетителей определенным

образом воздействовали на зеркала и некогда блестящий пластик,

оставляя на них следы, затуманивая их поверхность чем-то, что

никогда уже нельзя будет удалить.

- Эй. Привет, Кейс...

Он глянул вверх и встретился с ее серыми глазами, все так же

обведенными карандашом. На девушке была заношенная французская

астронавтская куртка и новенькие белые кроссовки.

- А я искала тебя, приятель.

Линда присела на стул по другую сторону столика, водрузив на

столешницу локти. Рукава ее куртки были надорваны на плечах; Кейс

автоматически пошарил взглядом по рукам, выискивая следы уколов.

- Сигаретку? - Она вытащила из локтевого кармашка мятую пачку

'Ехэюань' с фильтром и вытряхнула одну для Кейса. Он взял сигарету и

прикурил от красной пластиковой зажигалки. - Ты, похоже, совсем не

спишь, Кейс. Выглядишь дерьмово.

По выговору Линды безошибочно угадывалось место ее рождения -

юг Мурашовника, где-то около Атланты. Кожа у нее под глазами была

бледной и нездоровой, хотя все еще молодой и гладкой. Ей недавно

исполнилось двадцать. В уголках рта четкие морщинки, следы пережитой

горечи, а если приглядеться, можно различить и новые, едва

наметившиеся. Темные волосы девушки были зачесаны назад и