Джек Керуак

Бродяги Драхмы

насчет следующего четверга с Принцессой. -

Представляешь, с тех пор мы уже дважды играли в 'ябьюм', она заявляется ко

мне в любую минуту дня и ночи и не слушает никаких отговорок. Так что

приходится удовлетворять бодхисаттву. - Джефи хотелось поговорить, он

рассказывал про свое орегонское детство. - Знаешь, мы с родителями и сестрой

жили там, в нашей бревенчатой хижине, как первобытные люди, зимой с утра все

раздевались и одевались у огня, иначе никак, поэтому у меня с этим проще,

чем у тебя, в смысле, я не стесняюсь.

- А что ты делал, когда учился в колледже?

- Летом всегда нанимался пожарным наблюдателем - кстати, надо бы и тебе

будущим летом там поработать, Смит... Зимой много катался на горных лыжах,

часто на костылях прыгал по кампусу, гордился ужасно. По горам лазил,

некоторые действительно высокие - скажем, Рэйнир, долгий подъем, кто

доберется до вершины, расписывается на камнях. Однажды я все-таки забрался

на него. Знаешь, там всего несколько имен. Все Каскады излазил, в сезон, в

несезон, лесорубом работал. Вот ты все рассказываешь про железную дорогу, а

я тебе должен рассказать про эту особую романтику - быть лесорубом на

Северо-западе, представь себе, узкоколейка, морозное утро, снег, а ты

выходишь с полным брюхом блинов с сиропом и черного кофе и заносишь топор

над первым утренним стволом, совершенно особое ощущение.

- Так я и представлял себе великий Северо-запад. Индейцы квакиутль,

северо-западная конная полиция...

- Да, в Канаде они есть, в Британской Колумбии, я их встречал на тропе.

Проходя мимо увеселительных заведений и кафешек, мы заглянули в

'Роббиз' - нет ли кого из знакомых, и встретили Альву - он подрабатывал там,

убирал грязную посуду. В своей старой одежде мы с Джефи выпадали из общего

университетского стиля. Джефи вообще считали чудаком, как это обычно бывает

в кампусах и колледжах, когда появляется нормальный человек - ведь колледжи

не что иное, как питомники безликой мещанской одинаковости, которая ярче

всего проявляется в рядах аккуратных домиков на окраинах кампуса, с газонами

и телевизорами, и в каждом домике перед телевизором сидят люди и смотрят

одну и ту же передачу, и мысли у них одинаковые, а в это время Джефи Райдеры

всего мира рыщут в диких лесах, чтобы услышать голос природы, ощутить

звездный экстаз, проникнуть в темную тайну происхождения всей этой безликой,

бесчудесной, обожравшейся цивилизации. 'У них сортиры с белым кафелем, -

говорил Джефи, - где они много и грязно гадят, как медведи в горах, но

дерьмо немедленно смывается по трубам в канализацию, и никто о нем больше не

вспоминает, и никто не понимает, что все они произошли из дерьма, из праха,

из пены морской. Целый день они моют руки душистым мылом, которое втайне

хотели бы съесть'. Вот такие штуки у него были в голове.

Когда мы добрались до его хижины, уже совсем стемнело, в воздухе пахло

костром, жжеными листьями; мы тщательно упаковали вещи и отправились к

Морли, обладателю машины. Генри Морли был высокообразованный очкарик, при

этом чудак и эксцентрик, в кампусе он считался даже большим чудаком, чем

Джефи. Он работал в библиотеке, друзей имел немного, но увлекался

альпинизмом. Его однокомнатный коттедж на лужайке позади Беркли был

заставлен книгами по альпинизму, увешан горными видами и доверху завален

рюкзаками, лыжами, бутсами и прочим походным снаряжением. Я был поражен,

услышав, как он говорит, он говорил в точности как критик Рейнольд Какоутес,

оказалось, когда-то они дружили и вместе ходили в горы, и трудно было

определить, повлиял ли Морли на Какоутеса или наоборот. Я чувствовал, что

влияние оказал все-таки Морли, у него была такая же неестественная,

саркастичная, остроумная, хорошо сформулированная речь, с тысячей

неожиданных образов. Когда мы с Джефи вошли к нему и обнаружили там компанию

(довольно странное сборище, в том числе китаец, немец из Германии и еще

какие-то студенты), Морли сказал:

- Я беру надувной матрас, вы, ребята, как хотите, можете спать на

холодной жесткой земле, если вам так нравится, но я, с вашего позволения,

воспользуюсь преимуществами пневматического устройства, на которое я, кстати

говоря, пошел и потратил сумму в шестнадцать долларов - в глуши, в Окленде,