А. Н. Чанышев

Курс лекций по древней философии

и Платон. Он стремится к единству чувства и разума, но не может его обрести. Вопрос об отношении чувственной и рациональной ступеней познания - это третья, после вопросов об отношении общего и единичного, ума и тела, проблема, которую Аристотель не в состоянии разрешить.

Сенсуализм и эмпиризм Аристотеля. Виды знания. Линия сенсуализма выражена в философии Аристотеля довольно сйльно. В самом начале 'Метафизики' Аристотель описывает восхождение познающего субъекта от чувственного восприятия к познанию принципов. Всякое познание начинается с чувственного восприятия, со ступени, общей человеку с животными. Аристотель здесь высоко оценивает чувственные восприятия, ведь они 'составляют самые главные наши знания об индивидуальных вещах' (I, 1, с. 20), Вторая ступень - ступень опыта (эмпейриа), общая человеку и некоторым, хотя уже не всем, животным. Опыт возможен благодаря повторяемости чувственных восприятий и накоплению их в памяти. Аристотель так определяет опыт: это 'ряд воспоминаний об одном и том же предмете' (I, 1, с. 19).

Как и первая ступень - чувственные восприятия, вторая ступень - опыт дает нам 'знание индивидуальных вещей' (I, 1, с. 20), Аристотель высоко оценивает ступень опыта. Он говорит, что тот, 'кто владеет понятием, а опыта не имеет и общее познает, а заключенного в нем индивидуального не ведает, такой человек часто ошибается' (там же). Итак, ступень чувственного восприятия и ступень опыта дают знание индивидуального, с чем Аристотель связывает действенность знания: 'При всяком действии ... дело идет об индивидуальной вещи: ведь врачующий излечивает не человека... а Каллия' (там же).

Следующая ступень восхождения к знанию - ступень 'искусства' (технэ). Это не изобразительное и не изящное искусство, а особая ступень познания, имеющая основу в практике, ибо 'искусство' возникает на основе опыта ('опыт - создал искусство'). Если опыт - знание индивидуальных вещей, то 'искусство' - знание общего и причин. Владеющие 'искусством' люди являются более мудрыми, чем люди опыта, потому что 'они владеют понятием и знают причины' (там же).

Наконец, следует ступень наук, высшая из которых философия, чей предмет в аристотелевском понимании нам уже известен. Науки отличаются от 'искусств' не по гносеологическому, а по социальному признаку, о нем будет сказано ниже.

Эмпирическая тендепцпя присуща и другим работам Аристотеля. В 'Первой аналитике' сказано, что 'делом опыта является найти начала каждого [явления]. Например, я говорю, что астрономический опыт должен дать [начало] астрономической науке' (I, 30, с. 88). Во 'Второй аналитике' Аристотель подчеркивает, что 'общее нельзя рассматривать без посредства индукции ... Но индукция невозможна без чувственного восприятия' (I, 18, с. 217 - 218), что 'из многократности отдельного становится очевидным общее' (I, 32, с. 242). Эти примеры эмпирической линии можно продолжить. Создается впечатление, что, по убеждению Аристотеля, все знание происходит из чувств. Аристотель не только подчеркивает роль чувственного восприятия и опыта в познании, но и пытается постпчь его механизм.

Механизм чувственной ступени познания. В сочинении 'О душе' обстоятельно рассматриваются чувства как достояние животной души, а также их роль в познании. Все животные обладают чувствами, по крайней мере чувством осязания. Аристотель подробно рассматривает вопросы осязания, обоняния, вкуса, слуха, зрения, определяет их роль в познании. Наиболее важно для нас здесь понять, как Аристотель представляет себе чувственное восприе.

Выше мы этого уже коснулись, говоря, что растения не ощущают, потому что они воспринимают воздействие среды вместе с материей и не способны отделить от материи форму, тогда как животные отличаются от растения тем, что они обладают способностью воспринимать формы ощущаемого без материи. Было отмечено, что под формами здесь следует иметь в виду не метафизические сушности первой философии, а внешние, чувственные формы. Говоря о восприятии этих форм, Аристотель делает знаменательное сравнение: 'Относительно любого чувства необходимо вообще признать, что оно есть то, что способно воспринимать формы ощущаемого без его материи, подобно тому как воск принимает отпечаток перстня без железа или золота' (О душе II, 12, с. 421).