Дуглас Монро

Утерянные книги Мерлина (Часть 1)

ПУТЬ!

СЛУШАЙ, ВИНОГРАДНАЯ ЛОЗА, СО СВОИМИ

ОРУЖЕНОСЦАМИ-ВЯЗАМИ... УТОМЛЕННАЯ И РАЗГНЕВАННАЯ НА ПРАВИТЕЛЕЙ

КОРОЛЕВСТВ.

МУИН МУРИАС — ОПУТАЙ ШЛЕМЫ! СЛУШАЙ, ПЛЮЩ, ВЕЛИКИЙ В СВОЕМ ПЕРВЕНСТВЕ... СТАНЬ НЕУТОМИМЫМ УБИЙЦЕЙ В ЭТО ВРЕМЯ ЧАР.

ГОРТ ГАС — ВЛАСТИТЕЛЬ РИФМ! СЛУШАЙ, ТРОСТНИК, СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ ГОНЧИЙ... ЛОВКИЙ И СТРОЙНЫЙ, ПРЯМОЙ И НЕСГИБАЕМЫЙ.

НГЕТАЛ НГОИМАР — ЛЕТИ СВОЕЙ ПРАВДОЙ!

СЛУШАЙ, ТЕРНОВНИК, СИЛЬНЕЙШИЙ ИЗ ВОЖДЕЙ...

ГОРЬКИЙ НОСИТЕЛЬ ЗЛЫХ ПЛОДОВ, СО СВОЕЙ

НЕЛЮБИМОЙ СЕСТРОЙ, СТРАИВ СТРУ — ДАЙ СЛОВО УЧАСТВОВАТЬ В БИТВЕ!

СЛУШАЙ, БУЗИНА, МЕДЛЕННЫЙ ОГОНЬ... ГЕРОЙСКИ СТОЯЩАЯ СРЕДИ ПЛАМЕНИ, БОЕВОЙ ДРУГ

ТИСА, СРАЖАЮЩЕГОСЯ НА ОПУШКЕ, — РУИС РИУБЕН,

ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ! СЛУШАЙ, ПИХТА, ПРИЧУДЛИВАЯ И

ДИКАЯ... СТРОПТИВОЕ ДЕРЕВО, ТЫ ГРОМИШЬ И

УНИЧТОЖАЕШЬ. АИЛИМ АХАБ — ВЕСЕЛИСЬ

БЕСПОЩАДНО!

СЛУШАЙ, НЕРАЗУМНЫЙ УТЕСНИК...

ПОКА ТЕБЯ НЕ ПОКОРИЛИ, ЗОЛОТЫЕ

ТРУБЫ И МЕТЕЛКИ, ОГН ОИСЕ —

НЕ ДАЙ НИКОМУ УСКОЛЬЗНУТЬ!

СЛУШАЙ, ВЕРЕСК, УТЕШИТЕЛЬ

ПУСТОШЕЙ... УСПОКОЙ УСТАЛЫХ, ИЗНУРЕННЫХ

ТРУДОМ. УР УРИС — ПУРПУРНАЯ УПРЯЖЬ!

СЛУШАЙ, ТОПОЛЬ, ВЫНОСЛИВЕЙШИЙ ИЗ ВСЕХ... УТОМЛЕННЫЙ БИТВАМИ И ВЕСЬ ИЗРАНЕННЫЙ,

САМЫЙ СТОЙКИЙ СОЮЗНИК,

ЭАДХА ЕССУ — ПРОРЫВАЮЩИЙСЯ СКВОЗЬ ДЫМ

БИТВЫ!

СЛУШАЙ МЕНЯ, ТИС, ПОСЛЕДНЕЕ ДЕРЕВО... УГРЮМО СТОЯЩИЙ НА КРАЮ БИТВЫ,

РАСПЫЛЯЮЩИЙ ТАЛАНТЫ. ИЛХО ИАХИМ — ЯДОВИТЫЙ СУК, ЖГИ И ЖАЛЬ!

Теперь круг был завершен!

Обессиленный, но удовлетворенный, я обнаружил, что нахожусь на расстоянии всего лишь нескольких длин (По-видимому, имеется в виду «друидический локоть», который соответствует 20,8 Дюйма (52,8 см). — Прим. nepeв.) от Золотой Березы, с которой я начинал свой круг. Я рухнул на землю меж гигантских корней и поросшей густым лишайником коры. До рассвета оставалось совсем недолго. Моя внезапно отяжелевшая голова прислонилась к стволу дерева, казалось, он притягивает ее к себе. От земли поднимался свежий запах утренней росы, пряный и влажный, и я вдыхал его медленно и глубоко — мое тело было словно каменное.

Моя ночная работа была выполнена, я знал это. Теперь все было в руках судьбы — в руках Магии Маелдреу, потому что еще раз была спета ПЕСНЬ ДЕРЕВЬЕВ. Огромный валун, долго неподвижно лежавший на вершине холма, сдвинулся с места!

В моей голове плыли образы темных волн и груды камней... песни и арфы... таинственные серые фигуры на незнакомых берегах. Я куда-то проваливался, сливался с лесным грунтом, с деревьями... мои руки становились корнями, огромными и неподвижными...

Неподвижными? Я вдруг ощутил, как земля содрогнулась мощной волной, ожила, еще раз стряхнув дремоту с Золотой Березы. Моя ночная работа была закончена... их работа только начиналась!

И я слился с деревьями, чтобы поменяться с ними местами, поменять свой мир на их, цветные видения на реальные голоса. Яркий солнечный мир человека начал плавно ускользать, когда я погрузился еще глубже и подошел к неведомому царству удивительных подземных хрустальных морей — таинственных, темных и безмолвных.

Многие верят, и небезосновательно, что за этими скупыми и загадочными фразами сокрыта глубокая система мистической философии — но, чтобы проникнуть туда, требуются дар и устремленность, ибо это обеспечивает абстрактное восприятие нематериальных сущностей.

Перси Боллок, THE ORACLES OF ANTIQUITY, 1895 (ОРАКУЛЫ ДРЕВНОСТИ.)

И ночью свой начали путь...

Сначала я решил, что мне это просто снится... но вскоре понял, что все это происходит в реальности. Из какой-то точки высоко над поверхностью земли я видел, как верхушки деревьев начинают оживать. И они действительно двигались. Никогда прежде я не относился к деревьям как к живым существам — сейчас все изменилось, но это было далеко не все!

Что-то тонкое и непостижимое возвращалось к деревьям, что-то такое, что можно было чувствовать и почти видеть глазами, оно нисходило как дождь. Мне было трудно сосредоточиться — мой ум был ясным, как вода лесного ручья, и в то же время пустым и заполненным одновременно — принимая форму того, что происходило вокруг. Я был наблюдателем проявлений Иного мира, ловящим редкие проблески этих незнакомых сил, которые незримо для человеческих глаз держат на себе мироздание. Но что это было такое, что мне удалось увидеть мельком? Я не успел задуматься над этим вопросом, как неожиданно возник другой — что Маелдреу делал с этим странным состоянием разума? Знает ли он?