Дуглас Монро

Утерянные книги Мерлина (Часть 1)

круга снаружи, так что самый большой из них касался камней. Вернувшись ко мне, Мерлин окинул всех взглядом, проверяя созданную им скульптуру из живых людей.

— Сейчас я объясню вам Древнюю Магию, которой мы здесь занимаемся... три, четыре, пять! Внутренний круг Абреда, третий круг, представляет собой три принципа земного проявления. Средний круг Гвинидда, четвертый круг, —это четыре великих отдела материального мира. Внешний круг Кеуганта, пятый круг, — это пять Божеств Духа: Трехликая Богиня и Двуликий Бог Света и Тьмы. И в Центре находится Китраул-Паук, тринадцатый, неподвластный влиянию, но настроенный на все, что его окружает, — качало и конец, непроявленная точка, которая порождает и заглатывает все.

Сейчас друзья, мы стоим здесь, готовые образовать могущественную Паутину Ахрена, щит Китраула, который благополучно унесет как Сокровища Подземных Пещер, так и их Хранителей за пределы этого Мира. Все, кто хочет идти с нами, пусть станут между этими двенадцатью и, взявшись за руки, образуют космическую паутину. А теперь за дело!

И они вышли вперед, молча заполняя пространство между стоящими камнями, пока вершина Тора не оказалась охваченной гигантской живой сетью из рук, ног и героических сердец. Я чувствовал невероятную силу, которая проходила через центр, через сеть человеческих рук, неразрывно объединенных одной волей — и этой волей был Мерлин — за этим чудом стояло его предвидение, он и был центром.

Глаза всех присутствующих следовали за Друидом, который медленно прошел к восточному краю живой паутины, где первые лучи восходящего солнца окутали его голову и плечи бледно-золотой аурой. Оперев свой посох о камень, он открыл древнюю книгу и внимательно стал перелистывать пожелтевшие страницы. Наконец, найдя то, что искал, Мерлин несколько раз перечитал страницу, старательно водя по ней пальцем, беззвучно шевеля губами, как будто произносил про себя странные слова. Затем, положив Горхан на стоящий рядом дольмен, он поднял вверх сжатые в кулаки руки и набрал полную грудь воздуха, втягивая вместе с воздухом светлую силу утренней зари. И наконец момент настал...

«ЗАМА, ЗАМА, ОЗЗА...

РАХАМА ОЗАИ»

...Громко произносил он таинственную фразу, повторяя ее снова и снова, пока слова не были подхвачены Паутиной Ахрена, и мощное эхо волной разнеслось над вершиной Холма. Выше, ниже... затухает, опять громче, разносится вокруг... зовет! И Туманы Калена пришли на этот зов.

Подобно тысячам змей, серый туман медленно вползал между высокими камнями, плотным слоем окутывая землю. Он вился внутри и вокруг Паутины, похожий на комья ваты, заглатывая одного за другим моих товарищей, закрывая их толстым слоем призрачной ткани. С того места, где я стоял, я уже не мог разглядеть Друида, поэтому я замотал Плащом Падаэна

голову, чтобы не впускать нежелательных видений, и стал прислушиваться... прислушиваться к морю звуков, шумящему вокруг меня. Наконец, когда мне уже начало казаться, что я больше не выдержу, через всю эту пестроту звуков прорвался голос Мерлина, трижды прозвучавший над толпой:

«АНАИЛ НАСРОК... УТВАСС БЕСУДД... ДОХИЕЛ

ДИЕНВЕ!»

И мгновенно втянутый в вертящийся вакуум, неистовый шум прекратился. Наступившая тишина поглотила все—звуки, движение — настолько быстро, что ее почти больно было слышать. Не зная, чего ждать дальше, я опустил Плащ на плечи и огляделся вокруг.

Мы стояли одни на вершине Тора — Мерлин и я. Не осталось никого из наших товарищей. Ни голоса, ни туман больше не нарушали нашего одиночества... только молчаливые каменные часовые, медленно согревающиеся в лучах утреннего солнца. Но этот покой, как и любой покой, был хрупкой вещью, которую легко разбить.

Вдруг Мерлин насторожился, потом стал внимательно смотреть по сторонам.

— Артур, ты слышишь? Прислушайся!

И я действительно услышал. Откуда-то из-за болот до нас ясно донеслись звуки разбитого там лагеря. Ржание лошадей, бой барабанов, звон металла.

— Да, Мерлин, я слышу. — Сердце мое замерло. — Похоже, мы успели как раз вовремя... ведь Сокровища Авалона уже вне досягаемости, не так ли?

В ответ Друид подошел ко мне, с трудом передвигая ноги, как будто почувствовал себя бесконечно усталым, и обвил своей тонкой рукой мои плечи.