Стогов Илья

Священные письмена Майа

своим сыновьям, на горе Хакавиц.

И тогда они были очень счастливы, когда победили все племена, которых они истребили там, на горной вер- шине. Так они довели до конца подчинение племен, по- корение всех племен. И после этого их сердца успокои- лись. И они сказали своим сыновьям, что, когда племена собирались убить их, час их собственной смерти уже при- ближался.

А теперь мы расскажем о смерти Балама-Кице, Балама- Акаба, Махукутаха и Ики-Балама, как они назывались.

Глава 5

И когда у них появилось предчувствие своей смерти, сво- его ухода, они поучали своих детей. Они вовсе не были больны, они не испытывали ни страдания, ни предсмертных мук, когда давали свои наставления своим детям.

Вот имена их сыновей: Балам-Кице имел двух сыновей, Кокаиб было имя первого и Кокавиб было имя второго сы- на Балама-Кице, предка и праотца людей Кавека.

А вот имена двух сыновей, которых породил Балам- Акаб, здесь их имена: Коакуль звался первый из его сыно- вей, и Коакутек было имя второго сына Балама-Акаба, пра- родителя людей Нихаиба.

Махукутах же имел только одного сына, который назы- вался Коахау.

Эти трое имели сыновей, но Ики-Балам не имел детей. Они в действительности были владыками страха перед бо- гом и устроителями жертвоприношений, и таковы были име- на их сыновей.

И вот как они попрощались со своими сыновьями. Эти четверо сошлись вместе и начали петь, чувствуя горечь в своих сердцах. И их сердца плакали, когда они пели Ка- муку, как называется та песнь, которую они пели, проща- ясь со своими сыновьями.

- О наши сыны! Мы уходим отсюда, мы уходим далеко, здравое поучение и мудрый последний совет оставляем мы вам. И вы, кто пришел с нами из нашей далекой страны, о су-

пруги наши! - говорили они своим женам и прощались с каж- дой. - Мы отправляемся назад к нашему народу, уже нахо- дится на месте Владыка оленей, он виден там, в небе. Мы начинаем наше возвращение, мы выполнили свою задачу, кон- чаются наши дни. Думайте же о нас, не стирайте нас из своей памяти и не забывайте нас! Вы увидите еще свои дома и свои горы. Поселитесь там. Да будет так! Идите своим путем; вы увидите снова ту страну, откуда мы пришли!

Вот какие слова говорили они, когда прощались. И тогда Балам-Кице оставил символ своего существа: Вот воспоми- нание обо мне, которое я оставляю здесь для вас. Это будет вашей мощью. Я прощаюсь, исполненный печали, - доба- вил он. И он оставил как символ своего существа Писом- Какаль, как он был назван1. Нельзя было различить, что он

1 Буквально закутанная сила, закутанное величие. Можно полагать, что эти таинственные символы представляли собой мумифицированные трупы прародителей, завернутые в ткани. Мумии прежних правителей обладали, по индейским представлениям, могучей магической силой. Их выносили, на- пример, перед сражением, чтобы они сокрушили силу врага.

представляет собой, потому что он бы полностью закутан и не мог быть раскрыт. У него не было видно швов, потому что никто не видел, как они закутывали этот символ.

Вот так они прощались и немедленно после этого исчез- ли там, на вершине горы Хакавиц.

Они не были похоронены их женами или их детьми, пото- му что не было видно, когда они исчезли. Было ясно видно лишь их прощание, и поэтому Писом был очень дорог их сыновьям. Это было напоминание об их отцах, и они тотчас же зажгли курения перед этим напоминанием об их отцах.

И тогда владыки, последовавшие за Баламом-Кице, по- родили новые поколения людей, после того как он положил начало как предок и праотец людей Кавека. И никогда его не забывали его сыновья, те, кто звались Кокаиб и Кокавиб.

Вот как умерли четверо, наши первые предки и праотцы; вот как они исчезли, оставив своих детей на горе Хакавиц, там, на вершине, где они находились.

Племена были уже подчинены, и их величие кончилось. Никто из них не имел уже более могущества, и все они уже привыкли служить каждый день.

Те же, владыки киче, помнили почтительно своих отцов, и велика для них была слава Писома. Никогда они не мог- ли раскутать его, он всегда был плотно закутан и всегда оста- вался с ними. Узел величия - называли они его, когда они восхваляли и именовали то, что их отцы оставили для их бла- годенствия как действительный символ своего существа.