Стогов Илья

Священные письмена Майа

киче к северу. Ушабы и покомамы часто упоминаются в тексте эпоса киче Пополь-Вух.

1 Здесь слова мой брат н старший надо мной употребляются в ирони- ческом смысле.

[...] Вот что гласил приказ и вызов

владыки моего, правителя киче.

А я отсутствовал, я ставил межевые камни,

там, где заходит солнце, где входит ночь,

где холод мучает и воды замерзают.

Пан-Цахашак1 - зовется эта местность.

Тогда схватил я мощь моей стрелы могучей,

мощь моего щита. Я спешно возвратился

к подножью гор, к моим родным долинам.

И там, пред Чолочиком горным, пред

Чолочиком, покрытым соснами, я бросил вызов,

свой первый вызов, свой военный клич...

Уйдя оттуда, снова бросил вызов,

свой клич военный в месте, что зовется

Нимче-Паравено, и в Кабракане2!

Ушел оттуда я, и в третий раз

я бросил вызов, свой военный клич

в том месте, что зовется Панчалибом3!

Затем из Панчалиба я ушел спокойно,

чтоб бросить вызов, свой военный клич,

в четвертый раз, в Шоль-Чакаче, ибо

такое носит имя эта местность!

И там, спустя немного, я услышал звуки

лоцо-туна, лоцо-кохома4, который танцевали

двенадцать ярых воинов-орлов,

1 Современное селение Санто-Антонио-Илотенанго в крайней западной части департамента Эль-Киче.

1 Нимче-Паравено - современное селение Санто-Томас-Чичикастенан- го в департаменте Эль-Киче; Кабракан - современный Сан-Себастиан-Ле- моа в том же департаменте.

3 Местность около современного поселения Хойабах в департаменте Эль- Киче.

4 Лоцо-тун, лоцо-кохом - военный танец, исполняемый под большой (тун) и малый (кохом) барабаны.

двенадцать ярых ягуаров. Дрожали небеса, земля гудела от шума страшного, от воодушевленья двенадцати ярых воинов-орлов, двенадцати ярых ягуаров с рабами и рабынями. [...] [...] Там начал я петь песню свою пред ликом неба, пред лицом земли. Вот как прозвучало мое слово пред ликом неба, пред лицом земли: Так выходи ж, владыка ненавистный, владыка омерзительный своим пороком, неужто будешь первым ты, чьи корни, чей ствол я не смогу навечно истребить? Тебя - вождя людей Чакача и Самана, каука Рабиналя? Вот что сказал тогда я. Что ж будешь делать ты, владыка, если не смог я истребить тебя и уничтожить? Раз я могу лишь мыслями своими звучать, петь пред землей и небом, о самый-самый храбрый изо всех могучих, великий воин Рабиналя? Говори же, теперь уж твой черед! Земля и небо с тобой да будут, самый-самый храбрый из всех могучих, воин Рабиналя!

В пятый раз говорит воин Рабиналя:

Могучий воин, вождь людей Кавека, вот что сказал сейчас твой голос пред ликом неба, пред лицом земли. Ведь это ты сказал правдиво, не колеблясь, и изменять не нужно их. Отсюда,

поистине отсюда, вышла весть, что нас позвали

в долины и нагорья ваши. Нет, конечно,

ни преступленья, ни злодейства в том,

что мы хотели слышать, как Балам, правитель,

киче владыка, смерти возжелал

вождя Чакача и Самана, каука Рабиналя,

от рук вождей ушаб и покомамов, здесь,

пред ликом неба, пред лицом земли!

Да будем действовать мы вместе! Пусть правитель

гор и долин киче пошлет свою он доблесть

и мужество свое1; пускай придет он

и власть возьмет над этими горами,

прекрасными, богатыми долинами!

Пускай придет он сеять здесь и урожай сбирать!

Тогда и мы здесь будем сеять

и урожай сбирать на этих вот полях,

где со всех сторон побеги тыкв теснятся,

отростки тыкв-горлянок наших и фасоли

белой нашей! Так говорил твой голос

пред лицом неба, пред лицом земли!

Вот почему пришел нас вызывать ты,

вот почему ты угрожал нам тщетно

здесь, пред землей и небом! Слава, слава

и небу и земле! Ты сам сюда явился

пред стенами обширной нашей крепости!

Вот почему мы вызов принимаем,

мы принимаем битву, будем мы стремиться

к войне и разобьем ушаб и покомамов!

Поэтому даю тебе возможность: выполняй

свой вызов! Что ж, иди! Спеши скорее,

беги туда, наверх, к Большой дороге, где

1 Т. е. пусть владыка киче Балам пошлет своего еына Киче-ачи.

пьет воду птица, к месту, что зовется

Чолочик-Сакчун! [...]

[...] Не поддавайтесь только тем,

кто поведет вас пред лицо вождей

ушаб и покомамов! Не позволяйте им

вернуться в горы их и их долины!

Уничтожайте их! На части разорвите!

Здесь, между небом и землей!

Вот что сказал тогда мой голос. Но

в действительности вовсе и не надо было,

чтоб ты смотрел, чтоб видел ты

вождей ушаб и покомамов, ибо

они уж превратились в мух и мушек,

в толпу больших и малых муравьев.

И вереницы их нестройными рядами

ползли по склонам той горы,