Стогов Илья

Священные письмена Майа

земли,

пред ликом неба! Пусть земля и небо

с тобою будут, о могучий воин,

оплот киче и сын людей Кавека!

В пятый раз говорит воин киче:

Увы! Услышь меня, о небо и земля!

Итак, все верно. Я не смог

взять часть свою, свое владенье,

здесь, между небом и землею,

от этих гор прекрасных и смеющихся долин!

Да, бесполезно, тщетно я пришел

сюда, чтоб провести так много дней

и столько же ночей меж небом и землей!

Так, значит, было все напрасно:

и мужество мое и храбрость?

Услышь меня, о небо, о земля!

Ну что ж! Уйдем туда, назад,

в мои нагорья и мои долины!

Так говорит мой голос

пред ликом неба, пред лицом земли!

Я шел вдоль горных склонов до начала

долины; там поставил я

свой камень межевой на месте,

что называется Камба1.

И вот что голос мой там произнес

пред ликом неба, пред лицом земли:

Неужто не смогу я вызвать

Камба владыку, чтобы сокрушить

его, чтоб раздавить его

моей сандальей, чтобы мог поставить ноги

я на головы детей и сыновей

храбрейшего из храбрых, самого

могучего воителя, героя Рабиналя?

Так говорило сердце, жалуясь, мое!

Но если даже небо и земля меня бы наказали,

то голос мой добавил бы: Уйду отсюда,

чтоб снова ставить межевые камни

и на вершинах гор, и у долины Сактихель2.

Я снова брошу вызов мой и мой военный клич!

Услышь меня, о небо и земля!

Да, верно, что не смог я взять ни малой части

здесь, между землей и небом!

Оттуда быстро я спустился

к реке, что извивается змеей.

Смотрел я, любовался только что

засеянной землей, полями,

где зреют уж початки кукурузы,

полями с белой и коричневой фасолью

и овощами разными [...].

И голос мой сказал тогда

пред ликом неба, пред лицом земли:

Неужто не могу я хоть маленькую часть

с собой унесть засеянной земли,

1 Местность около селения Рабиналь. 1 Долина к востоку от селения Рабиналь.

земли, обильной полновесным урожаем,

при помощи моей стрелы могучей

и мощи моего щита? [...]

Оставил там тогда я отпечаток

моей сандальи1 на земле,

засеянной недавно, и на поле

с богатым урожаем. И оттуда сразу

пошел я ставить межевые знаки

на пике Штинкурун2, напротив Шимбальха3,

Так называется та местность. А оттуда

ушел я и направился поставить

свой пограничный знак на пике Кесентун4.

И там я пел из-за печали в сердце

моем тринадцать раз по двадцать дней5,

тринадцать раз по двадцать ночей,

раз я не смог взять здесь ни малой части

от этих гор прекрасных, от смеющихся долин.

И так сказал тогда мой голос

пред ликом неба, пред лицом земли:

Увы, услышь меня, о небо и земля!

Так, значит, правда, что не смог я

здесь захватить ни самой малой части

под ликом неба, на лице земли.

Пришел сюда я бесполезно, тщетно,

истратить попусту так много дней,

1 По-видимому, символический знак вступления во владение данной землей.

2 Гора около селения Рабиналь в горной цепи Чуакус. Местность около Рабиналя.

4 Небольшое плато в двух километрах от Рабиналя, покрытое развалина ми; с ними связана легенда, бытующая среди киче.

5 Священный период времени распадался на 13 месяцев по 20 дней в каждом.

ночей! И вот тогда сказал мой голос пред ликом неба, пред лицом земли: Сюда пришел напрасно я, здесь будет конец могуществу моей руки и моих стремлений, не помогут мне уж больше ни мужество мое, ни смелость. [...] [...] И вот тогда сказал мне голос пред ликом неба, пред лицом земли: Уйдем отсюда в наши горы, в долины наши! Так сказал мой голос. И я преодолел и горы и долины моей страны! Так говорил мой голос! С тобой да будут небо и земля, могучий муж, герой из Рабиналя!

В шестой раз говорит воин Рабиналя:

Эй, эй! Могучий воин, сын людей Кавека!

[...] детей моих! Куда увел ты

моих детей, моих сынов? [...]

Они тебе не нужны, так верни их

в долины, горы наши. Ибо если

ты не вернешь их, то, клянусь землей и небом,

я мир переверну! Так говорил мой вызов.

Я ведь отсутствовал тогда, был занят

тем, что ставил межевые знаки

на пике, что зовется Мукуцуун,

когда похитил ты моих детей прекрасных,

прекрасных сыновей своей стрелой могучей

и силой своего щита. А сердце

твое не пожелало слышать

мой вызов, мой военный клич!

Тогда преодолел я склоны гор, долин изгибы,

свои поставил знаки я в Панахачеле1,

так называется то место. И оттуда

тебе я бросил вызов свой, свой военный клич!

И только лишь тогда ты соизволил

на волю отпустить моих детей прекрасных,

прекрасных сыновей в большом лесу,

что носит имя Кабракан-Паравено,