Доннер Флоринда

Жизнь в сновидении

В этом зеркале больше не отражается наша нормальная человеческая природа, выражающаяся в повторяемости, - перед глазами простирается бесконечность.

Маги верят, что когда лицо саморефлексии и лицо бесконечности сливаются, нагваль полностью готов разрушить границы реальности и исчезнуть, как будто он не был сотворен из твердого вещества. Исидоро Балтасар был готов уже давно.

- Он не может оставить меня позади! - закричала я. - Это было бы слишком несправедливо.

- Полный идиотизм размышлять по этому поводу в терминах справедливости и несправедливости, - сказала Зулейка. - В магическом мире есть только энергия. Разве каждый из нас не учил тебя этому?

- Меня очень многому учили, - мрачно признала я. И через несколько минут, надувшись, пробормотала:

- Но сейчас все это ничего не стоит.

- Все, чему мы тебя учили, именно сейчас является самым важным, - возразила она. - Разве ты не знаешь того, что в мрачные минуты воины объединяют свою энергию, чтобы сохранить ее. Воины не поддаются отчаянию.

- Но что из того, что я выучила или испытала, может смягчить мою печаль и отчаяние? - тихо проговорила я. - Я даже пыталась напевать духовные гимны, которым выучилась от моей няни. Флоринда смеялась надо мной. Она решила, что я полная дура.

- Флоринда права, - произнесла Зулейка. - В нашем магическом мире нечего делать с мольбами и заклинаниями, с ритуалами и причудливым поведением. Наш чудесный мир, который есть сон, существует благодаря сконцентрированному намерению всех тех, кто живет в нем. Он целостен во всякий момент благодаря упорной воле магов. Точно так же повседневный мир держится на упорном желании всех и каждого.

Внезапно она остановилась и, казалось, загнала себя в угол мыслью, которую ей не хотелось высказывать. Потом, улыбнувшись и сделав смешной беспомощный жест, она добавила: - Сновидеть наш сон - это значит быть мертвым.

Ты имеешь в виду, что я должна умереть прямо здесь и сейчас? - произнесла я голосом, который становился похожим на хрип. - Ты знаешь, что я готова к этому в любой момент.

Лицо Зулейки ожило, она улыбнулась, как будто я сказала ей самую лучшую из шуток. Видя, что я настолько серьезна, насколько это возможно, она поспешила объясниться: - Нет, нет. Умереть - значит отказаться от своих привязанностей, отпустить все, что у тебя есть, все, чем ты являешься.

- Но в этом нет ничего нового, - сказала я. - Я сделала это тогда, когда вступила в твой мир.

- Очевидно, ты этого не сделала. Иначе ты бы не оказалась в таком положении. Если бы ты умерла так, как этого требуют маги, ты бы не ощущала сейчас боль.

- А что бы тогда я ощущала?

- Долг! Цель!

- Моя боль лишает меня возможности воспринимать цель, - закричала я. - Это отдельно. Независимо. Я жива и чувствую печаль и любовь. Как я могу избежать этого?

- Ты не пытаешься избежать, - объяснила Зулейка, - но нужно просто преодолеть это. Если у воина ничего нет, он ничего не чувствует.

- Что же это за пустой мир? - вызывающе спросила я.

- Пуст именно мир индульгирования, потому что индульгирование исключает все, кроме индульгирования. - Она внимательно и нетерпеливо смотрела на меня, как будто ждала, чтобы я согласилась с ее утверждением. - Да, это односторонний мир. Скучный и повторяющийся. Для мага противоядием к индульгированию является действие. И он не только так думает, но и делает это.

Как будто холодный осколок вырвался из моей спины. Я снова и снова смотрела на великолепный диск Луны, сияющий сквозь окно. - Я действительно не понимаю, о чем ты говоришь, Зулейка.

- Ты очень хорошо меня понимаешь, - напомнила она. - Твой сон начался, когда ты встретила меня. Сейчас самое время для другого сна. Но сейчас сон мертв. Твоей ошибкой было сновидеть, оставаясь живой.

- Что ты имеешь в виду? - беспокойно спросила я. - Не мучай меня загадками. Ты сама говорила мне, что только мужчины валяют дурака с загадками. Ты то же самое делаешь со мной сейчас.

Смех Зулейки эхом разносился от стены к стене. Он был похож на шелест листьев, гонимых ветром. - Сновидеть, оставаясь живой, - значит иметь надежду. Это означает, что ты цепляешься за свой сон, как за жизнь. Сновидеть, будучи мертвым, означает сновидение без надежды. Тогда сновидишь без привязанности к своим снам.

Я лишь кивала, с недоверием относясь к тому, что могу наговорить в ответ.