Доннер Флоринда

Жизнь в сновидении

ожидания и веселья.

Я переключила свое внимание на высокую женщину. Она тоже наблюдала за мной с тем же смущающим меня выражением. Ее глаза сияли и искрились. Она наклонила свой хрустальный бокал и изящно отпила воды.

- Мы все по существу являемся сновидящими, - объясняла она тихим голосом. - Мы все сейчас сновидим, и тот факт, что ты была приведена к нам, означает, что ты тоже сновидишь с нами.

Она сказала это настолько спокойно, что я не осознала, что именно было сказано.

- Вы имеете в виду, что я сплю и вижу сон вместе с вами? - спросила я с насмешливой недоверчивостью и сжала губы, чтобы сдержать смех, душивший меня.

- Это не совсем то, что ты делаешь, но довольно близко, - подтвердила она.

Не обращая внимания на мое нервное хихиканье, она продолжала объяснять, что случившееся со мной больше походит на экстраординарный сон, в котором все они помогают мне сновидением моего сна.

- Но это же идио... - начала говорить, но она взмахом руки заставила меня замолчать.

- Мы все сновидим один и тот же сон, - убеждала она меня.

Она, казалось, не помнила себя от радости из-за того, что я с трудом что-либо понимаю.

- А как насчет той восхитительной пищи, которую я только что съела? - спросила я, поглядывая на пятна, оставшиеся на моей блузке от капель соуса из перца. Я показала ей эти пятна. - Это не может быть сном. Я съела эту пищу! - настаивала я громким возбужденным тоном. - Да! Я сама ее съела.

Она оставалась хладнокровной и спокойной, как будто ожидала именно такого взрыва эмоций. - А как насчет того, что мистер Флорес поднял тебя на вершину эвкалипта? - спокойно спросила она.

Я собиралась ответить, что он поднял меня не на верхушку дерева, а лишь на ветку, когда она прошептала:

- Ты думала об этом?

- Нет. Я не думала, - раздраженно сказала я.

- Конечно, ты не думала, - согласилась она, понимающе кивая головой, как если бы она была осведомлена, что я постоянно помнила о том, что даже самая низкая ветка любого из окружающих нас деревьев была недоступна с земли. Тогда она объяснила, что причина, по которой я не думала об этом, заключена в том, что во сне мы не рациональны.

- В сновидении мы можем только действовать, - подчеркнула она.

- Подождите минутку, - прервала я ее. -Я, возможно, несколько ошеломлена, я допускаю это. В конце концов, вы и ваши друзья - самые странные люди, которых я когда-либо встречала. Но сейчас я бодрствую, как только могу.

Видя, что она смеется надо мной, я завопила:

- Это не сон!

Незаметным кивком головы она дала знак м-ру Флоресу, который одним быстрым движением взял меня за руку и оказался со мной на макушке ближайшего эвкалипта. Мы сидели там мгновение, и прежде чем я смогла что-нибудь сказать, он перенес меня назад на землю, на то же самое место, где я сидела раньше.

- Ты видишь, что я имела в виду? - задала вопрос высокая женщина.

- Нет, не вижу, - завопила я, считая, что у меня была галлюцинация. Страх перешел в ярость, и я выпустила поток самых отвратительных проклятий. Моя ярость поутихла, и, охваченная волной жалости к себе, я начала плакать.

- Как вы обращаетесь со мной, люди? - спрашивала я в промежутках между всхлипываниями. - Вы подложили что-то в еду? В воду?

- Мы ничего подобного не делали, - доброжелательно сказала высокая женщина. - Ты ни в чем таком не нуждается...

Я едва слышала ее. Мои слезы были как некая темная тонкая вуаль. Они затуманивали ее лицо и делали неясными ее слова.

- Держись, - я услышала произнесенное ею слово, хотя не могла больше видеть ни ее, ни ее друзей. - Держись, не просыпайся пока.

В ее тоне было что-то столь неотразимое, что я знала: сама моя жизнь зависит от возможности увидеть ее опять. С помощью некоей неизвестной и совершенно неожиданной силы я прорвалась сквозь вуаль своих слез.

Я услышала тихий хлопающий звук, а потом увидела их. Они улыбались, а их глаза сияли так сильно, что, казалось, зрачки горят каким-то внутренним огнем. Я сперва извинилась перед женщинами, а потом перед обоими мужчинами за дурацкую вспышку. Но они будто бы и не слышали о ней. Они сказали, что я выполняла все исключительно хорошо.

- Мы являемся живыми частями мифа, - сказал Мариано Аурелиано, затем вытянул свои губы и подул в воздух. - Ветром я пригоню тебя к тому, кто сейчас держит миф в своих руках. Он поможет тебе уяснить все это.

- И кто же это может быть? - дерзко спросила я.

Я собиралась спросить, не окажется ли он таким же упрямым, как мой отец, но меня отвлек Мариано Аурелиано. Он все еще дул в воздух. Его белые волосы стояли дыбом. Щеки надулись и покраснели.