Доннер Флоринда

Жизнь в сновидении

автомобильное путешествие.

- Мы что, уже прибыли к нашей таинственной цели, о которой ты ничего не хотел рассказывать? - спросила я с сарказмом.

Единственное, что портило эту очаровательную поездку, было то, что он напрочь отказывался говорить мне, куда именно мы направляемся.

В считанные доли секунды во мне закипела такая злость, что я готова была ударить его кулаком по носу. Мысль, что моя внезапная раздражительность - просто результат долгой изматывающей поездки, принесла мне желанное облегчение.

- Я становлюсь раздражительной, но я этого не хотела, - сказала я веселым тоном, который даже мне самой показался наигранным.

В моем голосе было такое напряжение, что сразу становилось ясно, чего мне стоит держать себя в руках. То, что я так легко и быстро могу на него разгневаться, начинало меня беспокоить.

- Ты понятия не имеешь о том, что значит вести разговор, - сказал он, широко улыбаясь. - Ты знаешь только, как добиваться своего.

- О! Я гляжу, Джо Кортез отбыл. Ты снова собираешься начать меня оскорблять, Карлос Кастанеда?

Он весело рассмеялся в ответ на это замечание, в котором для меня не было ничего смешного.

- Это место не Бог знает где, - сказал он. - Рядом находится город Аризп (Arizpe).

- А граница США лежит к северу, - процитировала я. - А Чихуауа - к востоку. А Лос-Анжелес находится где-то к северо-западу отсюда.

Он пренебрежительно мотнул головой и зашагал вперед. Мы молча шли через заросли кустарников, которые я скорее чувствовала, чем видела, вдоль узкой вьющейся тропки. Дорожка становилась все шире по мере того, как мы приближались к огромному участку ровной земли, со всех сторон окруженному забором из невысоких мескитовых деревьев. В темноте можно было различить силуэты двух домов. В большем из них внутри горел свет. На некотором расстоянии от него стоял меньший, темный дом.

Мы подошли к большому дому. В свете, льющемся из его окон, порхали тусклые силуэты мошек.

- Должен предупредить тебя, что люди, с которыми тебе предстоит встретиться, несколько странные, - прошептал он. - Не говори ничего. Вести разговор буду я.

- Я всегда говорю, что мне нравится, - встала я на дыбы. - И не люблю, когда меня учат, как себя вести. Я не ребенок. Кроме того, я прекрасно знаю правила хорошего тона; можешь быть уверен, что тебе не придется из-за меня чувствовать себя неловко.

- Брось ты свою заносчивость, черт побери! - прошипел он сдержанным голосом.

- Не веди себя со мной так, словно я - твоя жена, Карлос Кастаньеда, - крикнула я изо всех сил, произнося его фамилию так, как, по-моему, она должна была произноситься: с мягким н, что, я знала, ему страшно не нравилось.

Но он не разозлился. Он засмеялся, как очень часто поступал, когда я ожидала от него взрыва гнева. Этого с ним никогда не бывает, подумала я и обреченно вздохнула. У него было потрясающее самообладание. Казалось, что ничто никогда не сможет поколебать его или вывести из себя. Даже когда он кричал, это звучало всегда как-то наигранно.

Как раз когда он уже собирался постучать, дверь отворилась. Худощавый человек предстал темной тенью на фоне светлого прямоугольника двери. Нетерпеливым жестом руки он пригласил нас войти. Мы прошли в прихожую, полную растений. Словно не желая показывать свое лицо, человек пошел впереди нас и, не сказав ни слова приветствия, отворил внутреннюю дверь, в которой задребезжало стекло.

Мы последовали за ним вдоль темного коридора, пересекли внутренний дворик, где на стульчике из тростника сидел юноша. Он играл на гитаре и пел мягким, печальным голосом; увидев нас, он умолк. На мое приветствие он не ответил и принялся играть вновь, когда мы зашли за угол и пошли по еще одному, не менее темному коридору.

- Почему здесь все так невежливы? - прошептала я на ухо Джо Кортезу. - Ты уверен, что это нужный нам дом?

Он тихо засмеялся.

- Я же говорил тебе, они малость чудаковаты.

- Ты уверен, что знаешь этих людей? - настаивала я.

- Что за вопросы ты задаешь? - бросил он в ответ тихим, но угрожающим голосом. - Разумеется, я их знаю.

Мы подошли к освещенному дверному проему. Его зрачки играли отблесками света.

- Мы собираемся здесь ночевать? - спросила я озабоченно.

- Не имею ни малейшего понятия, - прошептал он мне на ухо и поцеловал в щеку. - И пожалуйста, не задавай больше вопросов. Я делаю все возможное, чтобы провернуть почти невозможный маневр.

- Что это за маневр? - прошептала я в ответ. Внезапно я поняла, и меня охватило чувство тревоги, но вместе с тем и возбуждения. Разгадка заключалась в самом слове маневр.