Доннер Флоринда

Шабоно

неуверенный взгляд на Ирамамове: - Как я вы-

гляжу?

Он обошел меня кругом и придирчиво осмотрел со всех

сторон. Затем, после минутного размышления, снова

присел и со смехом произнес: - Ты лучше выглядишь в

раскраске из око/по.

Я присела возле него. Ветра не было; на реке все словно

замерло. Тени высоких деревьев тянулись над водой, ло-

жась не песок у наших ног. Я хотела извиниться за то, что

разбила ему калабашем лицо, и объяснить свои подозрения.

Я хотела, чтобы он рассказал мне о днях, проведенных в

горах, но мне не хотелось прерывать молчание.

Словно зная, в каком я затруднении, и забавляясь этим,

Ирамамове уткнулся лицом в колени и тихо засмеялся, как

бы деля свое веселье с каплями крови, падающими между

широко расставленными пальцами ног. - Я хотел взять

себе хекуры, которые однажды видел в твоих глазах, - не-

громко промолвил он. И дальше он рассказал, что не только

он сам, но и старый шапори Пуривариве видел во мне

хекур. - Всякий раз, когда я лежал с тобой и чувствовал,

какая в тебе бурлит энергия, я надеялся переманить духов

в свою грудь, - сказал Ирамамове. - Но они не захотели

тебя покинуть. - Он обратил на меня протестующий

взгляд. - Хекуры не пожелали откликнуться на мой зов;

не пожелали прислушаться к моим песням. А потом я испу-

гался, что ты можешь забрать хекур из моего тела.

Гнев и невыразимая печаль на мгновение лишили ме-

ня дара речи. - Мы пробыли в горах больше суток? -

наконец спросила я, ибо любопытство все же взяло во мне

верх.

Ирамамове кивнул, но не сказал, как долго мы про-

были в хижине. - Когда я убедился, что не смогу изменить

твоего тела, когда понял, что хекуры ни за что тебя не

покинут, я отнес тебя на лямках сюда.

- А если бы ты изменил мое тело, ты бы держал меня

в лесу?

Ирамамове застенчиво посмотрел на меня. Губы его

разомкнулись в улыбке облегчения, но глаза туманило

смутное сожаление. - В тебе обитает душа и тень Итикотери,

- тихо промолвил он. - Ты ела пепел наших мерт-

вых. Но у тебя тело и голова напе. - И молчание выделило

эту последнюю фразу, прежде чем он добавил: - Впереди у

меня ночи, когда ветер принесет твой голос вместе с голо-

сами обезьян и ягуаров. И я увижу, как твоя тень пляшет

на земле в пятнах лунного света. В такие ночи я буду ду-

мать о тебе. Он встал и столкнул каноэ в воду. - Держись

поближе к берегу - не то течение понесет тебя слишком

быстро, - сказал он, давая мне знак сесть в лодку.

- А ты не поедешь? - встревоженно спросила я.

- Это хорошее каноэ, - сказал он, подавая мне весло.

У него была красивой формы ручка, круглое древко и оваль-

ная лопасть в форме остроконечного вогнутого щита. - В нем

ты спокойно доберешься до миссии.

- Подожди! - воскликнула я, прежде чем он отпустил

лодку, и дрожащими руками стала раздергивать непослуш-

ный замок бокового кармана рюкзака. Достав кожаный ме-

шочек, я подала его ему. - Ты помнишь камень, который

дал мне шаман Хуан Каридад? - спросила я. - Теперь он

твой.

Его потрясенное и изумленное лицо на мгновение за-

стыло. Пальцы его медленно сжали мешочек, а лицо

смягчилось в улыбке. Ни слова не говоря, он столкнул ка-

ноэ в воду и, сложив на груди руки, смотрел, как меня

относит течение. Я часто оглядывалась, пока он не скрылся

из виду. В какой-то момент мне показалось, что я все еще

вижу его фигуру, но это лишь играющий тенями ветер под-

шутил над моими глазами.

Глава 25

Деревья по обоим берегам и ползущие по небу облака

затеняли реку. Желая сократить промежуток времени меж-

ду тем миром, который остался в прошлом, и тем, который

поджидал меня впереди, я гребла изо всех сил. Однако вско-

ре я устала, и теперь только отталкивалась веслом, когда

течение заносило меня слишком близко к берегу.

Временами река светлела, и тогда буйная зелень отра-

жалась в ней неестественно ярко. В лесном сумраке и глу-

бокой тишине вокруг меня было что-то навевающее покой.

Деревья, казалось, прощально мне кивали, слегка кланяясь

на послеполуденным ветру, а может быть, они только

оплакивали уход еще одного дня и угасание последних лу-

чей солнца на небе. Незадолго до того, как сгустились су-

мерки, я подвела каноэ к противоположному берегу, где

заметила среди черных скал песчаные проплешины.

Как только лодка врезалась в песок, я выпрыгнула из

нее и вытащила каноэ на сушу, поближе к лесной опушке,

где свисающие лианы и ветки образовали укромное

убежище. Оглянувшись на дальние горы, уже фиолетовые

в наступивших сумерках, я подумала, что провела там,