Доннер Флоринда

Шабоно

подумала я, почему свет костра делает их

такими похожими?

- Вы не родня друг другу? - спросила я наконец,

озадаченная этим сходством.

- Да, - сказал Милагрос. - Я ее сын.

- Ее сын! - повторила я, не веря своим ушам. А я-то

думала, что он ее младший родной или двоюродный брат;

на вид ему было лет пятьдесят. - Тогда ты только напо-

ловину Макиритаре?

Оба они захихикали, словно над ведомой лишь им

одним шуткой. - Нет, он не наполовину Макиритаре, -

сказала Анхелика, давясь от смеха. - Он родился, когда я

еще была с моим народом. - Больше она не сказала ни

слова, а лишь придвинула свое лицо к моему с вызыва-

ющим и в то же время задумчивым выражением.

Я нервно шевельнулась под ее пристальным взглядом,

заволновавшись, не мог ли мой вопрос ее обидеть. Должно

быть, любопытство - это моя благоприобретенная черта,

решила я. Я жаждала узнать о них все, а они ведь никогда

не расспрашивали меня обо мне. Казалось, для них имеет

значение лишь то, что мы находимся вместе в лесу. В

миссии Анхелика не проявила никакого интереса к моему

прошлому. Ни она не хотела, чтобы и я что-нибудь знала о

ее прошлом, за исключением нескольких рассказов о ее

жизни в миссии.

Утолив голод, мы растянулись в гамаках; наши с

Анхеликой гамаки висели поближе к огню. Вскоре она ус-

нула, подобрав ноги под платье. В воздухе потянуло прох-

ладой, и я предложила взятое с собой тонкое одеяло Милагросу,

которое тот охотно принял.

Светляки огненными точками освещали густую тьму.

Ночь звенела криками сверчков и кваканьем лягушек. Я

не могла заснуть; усталость и нервное напряжение не да-

вали мне расслабиться. По ручным часам с подсветкой я

следила, как медленно крадется время, и вслушивалась в

звуки джунглей, которые уже не в состоянии была

различать. Какие-то существа рычали, свистели, крякали

и выли. Под моим гамаком прокрадывались тени - так же

беззвучно, как само время.

Пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь тьму, я села в

гамаке и часто замигала, не соображая, то ли я сплю, то ли

бодрствую. За колючим кустарником бросились врассып-

ную обезьяны со светящимися в темноте глазами. Какие-то

звери с оскаленными мордами уставились на меня с нависа-

ющих ветвей, а гигантские пауки на тонких, как во-

лосинки, ногах ткали у меня на глазах свою серебристую

паутину.

Чем больше я смотрела, тем сильнее меня охватывал

страх. А когда моему взору предстала нагая фигура, целя-

щаяся из натянутого лука в черноту неба, по спине у меня

покатились калачи холодного пота. Явственно услышав ха-

рактерный свист летящей стрелы, я прикрыла рот рукой,

чтобы не закричать от ужаса.

- Не надо бояться ночи, - сказал Милагрос, кос-

нувшись ладонью моего лица. Это была крепкая мо-

золистая ладонь; она пахла землей и корнями. Он подвесил

свой гамак над моим, так что сквозь полоски луба я чувст-

вовала тепло его тела. Он тихонько повел разговор на своем

родном языке; потекла длинная вереница ритмичных, мо-

нотонных слов, заглушившая все прочие лесные звуки.

Мною постепенно овладело ощущение покоя, и глаза на-

чали смыкаться.

Когда я проснулась, гамак Милагроса уже не висел над

моим. Ночные звуки, теперь еле слышные, все еще таились

где-то среди окутанных туманом пальм, бамбука, безымян-

ных лиан и растений-паразитов. Небо еще было бесцвет-

ным; оно лишь слегка посветлело, предвещая погожий

день.

Присев над костром, Анхелика подкладывала хворост

и раздувала тлеющие угли, возрождая их к новой жизни.

Улыбнувшись, она жестом подозвала меня. - Я слышала

тебя во сне, - сказала она. - Тебе было страшно?

- Ночью лес совсем другой, - ответила я чуть сму-

щенно. - Должно быть, я слишком устала.

Кивнув, она сказала:

- Посмотри на свет. Видишь, как он отражается с

листка на листок, пока не спустится на землю к спящим

теням. Вот так рассвет усыпляет ночных духов. -

Анхелика погладила лежащие на земле листья. - Днем

тени спят. А по ночам они пляшут во мраке.

Не зная, что ответить, я глуповато улыбнулась.- А

куда ушел Милагрос? - спросила я немного погодя.

Анхелика не ответила; она поднялась во весь рост и

огляделась. - Не бойся джунглей, - сказала она и, подняв

руки над головой, заплясала мелкими подпрыгивающими

шажками и стала подпевать низким монотонным голосом,

неожиданно сорвавшимся на высокий фальцет. - Пляши

вместе с ночными тенями и засыпай с легким сердцем. Если

позволишь теням запугать себя, они тебя погубят. - Голос

ее стих до бормотания и, повернувшись ко мне спиной, она

неторопливо пошла к реке.