Доннер Флоринда

Шабоно

- с трудом выдавил он. - Огонь высво-

бодил ее душу из костей, - добавил он и тут же крепко

уснул.

Охраняя его беспокойный сон, я увидела, как перед

моими усталыми глазами выросла призрачная чаща де-

ревьев. В ночной тьме эти химерические деревья казались

реальнее и выше пальм. Печали больше не было. Анхелика

исчезла в моем сне, стала частицей настоящих и призрач-

ных деревьев. Теперь она вечно будет скитаться среди духов

исчезнувших зверей и мифических существ.

Перед самым рассветом Милагрос взял лежавшие на

земле мачете, лук и стрелы. С отрешенным видом он за-

бросил за спину колчан и, ни слова не говоря, направился

в заросли. Я поспешила следом, боясь потерять его в полу-

мраке.

Часа два мы шли молча, а потом Милагрос резко оста-

новился на краю лесной прогалины.

- Дым мертвых вреден для женщин и детей, - сказал

он, указав на сложенный из бревен погребальный костер.

Он уже частично обрушился, и в золе виднелись почер-

невшие кости.

Сев на землю, я стала смотреть, как Милагрос под-

сушивает над небольшим костром ступу, сделанную им из

куска дерева. Со смесью ужаса и какого-то жуткого любо-

пытства я неотступно следила за тем, как Милагрос

просеивает золу, выбирая из нее кости Анхелики. Потом он

принялся толочь их в ступе тонким шестом, пока те не

превратились в черно-серый порошок.

- С дымом костра ее душа добралась к дому грома, -

сказал Милагрос. Была уже ночь, когда он наполнил наши

тыквенные сосуды истолченными костями и замазал их

вязкой смолой.

- Жаль, что она не смогла заставить смерть подождать

еще самую малость, - сказала я с тоской.

- Это не имеет значения, - сказал Милагрос,

поднимая глаза от ступы. Лицо его было бесстрастно, но в

черных глазах блестели слезы. Его нижняя губа дрогнула,

потом скривилась в полуулыбку. - Все, чего она хотела, -

это чтобы ее жизненная сущность снова стала частицей ее

народа.

- Это не одно и то же, - возразила я, не вполне

понимая, что имеет в виду Милагрос.

- Ее жизненная сущность находится в ее костях, -

сказал он так, словно прощал мне мое невежество. - Ее

пепел вернется к ее народу, в лес.

- Ее нет в живых, - настаивала я. - Что толку от ее

пепла, если она хотела увидеть свой народ? - При одной

мысли о том, что я никогда больше не увижу эту старую

женщину, не услышу ее голоса и смеха, на меня снова на-

хлынула безудержная печаль. - Она так и не рассказала,

почему была уверена, что я пойду вместе с ней.

Милагрос заплакал и, выбрав уголья из костра, стал

тереть ими свое мокрое от слез лицо.

- Один наш шаман сказал Анхелике, что хотя она и

покинула свою деревню, умрет она среди своего народа, а

душа ее останется частью родного племени. - Милагрос

жестко взглянул на меня, словно я собиралась его

перебить. - Этот шаман уверил ее, что об этом позаботится

девушка с волосами и глазами такого цвета, как у тебя.

- Но я думала, что ее народ никак не контактирует с

белыми, - сказала я.

Слезы текли по лицу Милагроса, пока он объяснял, что

в прежние времена его народ жил ближе к большой реке. -

Теперь о тех днях помнят лишь немногие оставшиеся в

живых старики, - сказал он тихо. - А позднее мы стали

все дальше и дальше уходить в лес.

Я не вижу больше причины продолжать этот пере-

ход, подавленно думала я. Без этой старой женщины

что мне делать среди ее народа? Она была главной

причиной моего пребывания здесь.

- Что мне теперь делать? Ты отведешь меня обратно в

миссию? - спросила я и, увидев недоумение на лице Мила-

гроса, добавила: - Ведь принести ее пепел - это не одно и

то же.

- Это одно и то же, - произнес он вполголоса. - Для

нее это было важнее всего, - прибавил он, цепляя один из

калабашей с пеплом мне на пояс.

Мое тело на мгновение застыло, потом расслабилось,

когда я заглянула в глаза Милагроса. Его почерневшее

лицо было полно благоговения и печали. Мокрыми от слез

щеками он прижался к моим щекам и подчернил их уголь-

ями. Я робко тронула калабаш, висевший у меня на поясе;

он был легок, как смех старой женщины.

Глава 5

Два дня мы, все убыстряя ход, без отдыха взбирались

и спускались по склонам холмов. Я настороженно следила

за безмолвной фигурой Милагроса, то появляющейся, то

исчезающей в лесном сумраке. Торопливость его движений

лишь усиливала мою неуверенность; временами мне

хотелось заорать на него, чтобы он отвел меня обратно в

миссию.

День над лесом помрачнел, а тучи из белых стали сна-

чала серыми, затем и вовсе почернели. Тяжко и давяще они

нависли над кронами деревьев. Тишину взорвал