Доннер Флоринда

Шабоно

туда, где стояли Арасуве и двое старших

его сыновей. Они по очереди пинали ногами старое банано-

вое дерево. Из многослойного зеленого ствола сотнями вы-

падали личинки.

Как только Ритими вернулась из леса с листьями пиша-

анси, мальчики стали подбирать извивающихся червей и

складывать на грубые широкие листья. Арасуве развел ма-

ленький костер. Один из его сыновей, крепко упершись но-

гами в землю, держал овальную по форме деревяшку, в то

время как Арасуве с поразительной скоростью вращал меж-

ду ладонями зажигательную палочку. Воспламенившаяся

древесная труха подожгла термитник, поверх которого уже

был набросан сухой хворост.

Ритими обжаривала личинок не больше минуты, пока

листья пишаанси не чернели и не становились ломкими.

Раскрыв один сверток, Этева послюнил указательный

палец, обкатал его в жареных личинках и преложил все это

мне. - Это вкусно, - настаивал он, видя, как я отво-

рачиваюсь. Пожав плечами, он дочиста облизал палец.

Ритими с набитым ртом тоже взялась меня уговаривать

снять пробу. - Как ты можешь говорить, что они тебе не

нравятся, если ты их даже не пробовала?

Взяв двумя пальчиками сероватую, еще теплую

личинку, я положила ее в рот. Они ничем не отличаются от

улиток, говорила я себе, или от жареных устриц. Но когда

я попыталась проглотить личинку, она прилипла к языку.

Вынув ее изо рта, я подождала, пока наберется достаточно

слюны и проглотила личинку, словно пилюлю. - По утрам

я не ем ничего, кроме бананов, - заявила я Этеве, подсу-

нувшему мне сверток с личинками.

- Ты же работала на огороде, - сказал он. - Тебе надо

поесть. Когда нет мяса, вполне сойдет и такое. - И он на-

помнил, что мне нравились муравьи и сороконожки, кото-

рыми он меня иногда угощал.

При виде его полного надежды лица у меня не хватило

духу сказать, что они мне нисколечко не нравились, хотя

сороконожки и напоминали по вкусу хорошо прожаренные

кусочки овощей. С трудом пересилив себя, я проглотила

еще несколько жареных личинок.

Следом за мужчинами мы с Ритими двинулись через

лес к реке. Плескаясь в воде, ребятишки пели песню про

тапира, который упал в глубокий омут и утонул. Мужчины

и женщины растирались листьями; их тела гладко и зо-

лотисто блестели на солнце. Сверкающие капли на

кончиках темных волос играли в его лучах, как алмазные

бусины.

Старая Хайяма жестом велела мне сесть рядом с ней на

большом валуне у края воды. Подозреваю, что я стала пред-

метом особых забот бабки Ритими, и та сочла делом своей

чести во что бы то ни стало меня откормить. Хайяма пек-

лась о том, что бы мне всегда было чем перекусить в любое

время дня, впрочем, как и всем детям в шабоно, которых

хорошо кормили, чтобы они росли крепкими и здоровыми.

Она всячески потакала моей неутолимой страсти к сладо-

стям. Стоило кому-нибудь найти сладкий густой светлый

мед нежалящих пчел, - а только такой и давали детям, -

как старая Хайяма заботилась о том, чтобы мне дали хотя

бы попробовать. Если в шабоно приносился мед от черных

жалящих пчел, Хайяма тоже добывала для меня кусочек.

Таким медом лакомились только взрослые, так как, по

мнению Итикотери, у детей он может вызвать тошноту и

даже смерть. В то же время Итикотери считали, что не бу-

дет никакой беды, если я буду есть оба вида, поскольку они

никак не могли для себя решить, взрослая я или ребенок.

- Съешь вот это, - предложила мне Хайяма несколь-

ко плодов сопаа. Эти зеленовато-желтые плоды были

величиной с лимон. Я разбила их камнем (пытаясь на ма-

нер Итикотери разгрызать плоды и орехи, я уже сломала

зуб) и высосала сладкую белую мякоть, выплюнув коричне-

вые семечки. Липкий сок склеил мне пальцы и рот.

Маленькая Тешома забралась ко мне на спину, а на

голову водрузила ручную обезьянку-капуцина, с которой не

расставалась ни днем, ни ночью. Зверек обвил мне шею

длинным хвостом так крепко, что я чуть не задохнулась.

Одна мохнатая лапка вцепилась в мои волосы, а другая

замельтешила перед лицом, стараясь выхватить у меня

плод. Боясь проглотить обезьяньи шерстинки и вместе с

ними вшей, я попыталась стряхнуть зверька. Но Тешома и

ее любимица радостно завопили, решив, что я с ними

играю. Тогда, опустив ноги в воду, я попробовала стащить

через голову майку. От неожиданности девочка и обезьянка

отскочили в сторону.

Ребятишки повалили меня на песок и сами плюх-

нулись рядом. Хихикая, они один за другим стали про-

хаживаться у меня по спине, а я полностью предалась бла-

гостному ощущению маленьких прохладных ступней на