Доннер Флоринда

Шабоно

рад, когда я родилась. К тому

времени у него уже было двое сыновей.

Арасуве раскрыл свой сверток и неторопливо подвинул

рыбу к середине листа, словно глубоко размышлял над за-

гадкой, которой не находил объяснения. Он жестом пред-

ложил мне угоститься из его порции. Тремя пальцами я

отщипнула порядочный кусок рыбы и отправила в рот. Как

того требовали правила хорошего тона, я слизала сок

потекший у меня по руке, а наткнувшись на косточку, вы-

плюнула ее на землю, оставив все мясо во рту.

- Зачем ты научилась стрелять из лука? - требова-

тельно спросил Арасуве.

И я, не задумываясь, ответила: - Может быть, во мне

что-то знало, что однажды я приду сюда.

- Тогда тебе надо бы знать, что девушки не стреляют

из лука. - И коротко усмехнувшись, он принялся за еду.

Глава 10

Тихое лопотание дождя и голоса поющих у хижины

мужчин пробудили меня от послеполуденной дремоты.

Тени стали длиннее, а ветер играл в верхушках

склонившихся над хижинами пальм. Как-то разом

хижины наполнились звуками и образами. Повсюду рас-

тапливались очаги. Вскоре все пропахло дымом, сыростью,

стряпней и мокрыми собаками. Мужчины пели под до-

ждем, не чувствуя капель, стучащих по их спинам, по

похожим на маски лицам. Их остекленевшие от эпены гла-

за, широко раскрытые навстречу лесным духам, неотрывно

глядели на далекие облака.

Я вышла под дождь и направилась к реке. Барабанная

дробь тяжелых капель по листьям сейбы разбудила крошеч-

ных лягушек в высокой траве вдоль берега. Я села у края

воды. Не думая о времени, я смотрела, как расходятся по

речной глади круги от дождевых капель, как проплывают

мимо розовые цветы, словно сны, где-то канувшие в за-

бвение. Небо потемнело; очертания облаков сливались, ста-

новясь все более размытыми. Деревья превратились в

безликую массу. Листья утратили свои характерные формы

и стали неотличимыми от вечернего неба.

За спиной у меня послышался тихий скулящий звук;

я обернулась, но увидела лишь чуть заметный отблеск до-

ждя на листве. Охваченная необъяснимой тревогой, я стала

подниматься по тропе в шабоно. По ночам вся моя уверен-

ность улетучивалась; я лишь ощущала присутствие реки и

леса, но никогда их не понимала. Поскользнувшись на

раскисшей тропе, я больно ударилась пальцем о торчащий

корень и снова услышала тихий скулеж. Он напомнил мне

исполненный боли плач охотничьего пса Ирамамове, кото-

рого разъяренный хозяин подстрелил отравленной стрелой

за то, что тот не вовремя залаял. Раненый пес вернулся в

деревню, спрятался за деревянным частоколом и скулил

там несколько часов, пока Арасуве не прекратил его му-

чений второй стрелой.

Я тихонько позвала. Плач прекратился, и я явственно

услышала болезненный стон. Может быть, это правда, что

существуют лесные духи, подумала я, поднимаясь во весь

рост. Итикотери утверждают, что есть существа, прес-

тупившие тонкую грань, которая отделяет животное от че-

ловека. Эти существа зовут по ночам индейцев, заманивая

их в смертельные ловушки. Я с трудом подавила крик, -

во мраке мне привиделся смутный образ, какая-то полуск-

рытая фигура, шевелящаяся в лесной чаще в каком-нибудь

шаге от меня. Я снова присела, сама пытаясь спрятаться, и

услышала еле уловимое дыхание с хриплыми всхлипами.

В голове у меня мигом пронеслись истории о мести и кро-

вавых набегах, о которых мужчины так любят рассказы-

вать по вечерам. Особенно мне запомнилась история брата

Анхелики, старого шамана Пуривариве, который был вро-

де бы убит, и все же не умер.

- Стрела сначала попала ему в живот, туда, где

прячется смерть, - рассказывал однажды вечером Арасуве.

- Но он не лег в свой гамак, а остался стоять в центре

деревенской поляны, опираясь о лук. Он шатался, но не

падал.

- Нападавшие словно к месту приросли, не решаясь

выпустить еще одну стелу в старика, заклинавшего духов.

Со стрелой, торчащей в месте, где гнездится смерть, он

скрылся в лесу. Его не было много дней и ночей. Он жил в

сумраке лесов без еды и питья. Он пел заклинания хекурам

зверей и деревьев, существам, безобидным при ясном свете

дня, но в ночном мраке наводящим ужас на тех, кто не

умеет ими повелевать. Из своего укрытия старый шапори

заманил врагов и одного за другим перебил волшебными

стрелами.

Я опять услышала хрипящие всхлипы и поползла, ста-

рательно избегая колючек. Наткнувшись на чью-то руку, я

охнула от ужаса; ее пальцы крепко сжимали сломанный

лук. Я не узнавала распростертое тело, пока не коснулась

покрытого шрамами лица Камосиве. - Дедуля, -