Доннер Флоринда

Шабоно

Если такое возможно, я была бы вам очень призна-

тельна, - сказала я. - Не могу сказать, что я приехала

сюда заниматься работой в поле, но увидеть шамана было

бы интересно.

- Не очень-то вы похожи на антрополога. - Густые

брови отца Кориолано поднялись и сдвинулись. - Конечно,

большинство тех, кого я встречал, были мужчины, но было

и несколько женщин. - Он почесал голову. - Вы как-то

не соответствуете моему представлению о женщине-антро-

пологе.

- Не можем же мы все быть похожими друг на дру-

га,- легким тоном сказала я, подумывая, кого это он мог

встретить.

- Пожалуй, верно,- сказал он застенчиво. - Я про-

сто хочу сказать, что на вид вы не совсем взрослая. Сегодня

утром после того, как уехали ваши друзья, разные люди

спрашивали меня, почему они оставили ребенка у меня.

Ere) глаза живо засветились, когда он стал подт-

рунивать над индейцами, ожидающими, что взрослый бе-

лый непременно должен превосходить их ростом.

- Особенно когда у них светлые волосы и голубые гла-

за,- сказал он. - Считается, что они-то должны быть на-

стоящими великанами.

В эту ночь в моей затянутой сеткой колыбели мне

привиделся жуткий кошмар. Мне приснилось, будто ее

крышка намертво прибита гвоздями. Все мои попытки вы-

рваться на свободу разбивались о плотно пригнанную

крышку. Меня охватила паника. Я закричала и стала

трясти раму, пока вся эта хитроумная конструкция не

опрокинулась вверх дном. Все еще в полусне я лежала на

полу, голова моя покоилась на обвисшей груди старухи.

Какое-то время я не могла вспомнить, где я. Детский страх

заставил меня теснее прижаться к старой индеанке, я зна-

ла, что здесь я в безопасности.

Старуха растирала мне макушку и нашептывала на

ухо непонятные слова, пока я окончательно не проснулась.

Уверенность и покой вернулись ко мне от ее прикосновения

и непривычного гнусавого голоса. Это чувство не поддава-

лось разумному объяснению, но было в ней нечто такое, что

заставляло меня прижиматься к ней. Она отвела меня в

свою комнатушку за кухней. Я улеглась рядом с ней в

привязанном к двум столбам тяжелом гамаке. Чувствуя

оберегающее присутствие этой странной старой женщины,

я без всякого страха закрыла глаза. Слабое биение ее сердца

и капли воды, просачивающейся сквозь глиняный жбан,

увели меня в сон.

- Тебе намного лучше будет спать здесь,- сказала на

другое утро старуха, подвешивая мой хлопчатобумажный

гамак рядом со своим.

С того дня Анхелика не отходила от меня ни на шаг.

Большую часть времени мы проводили у реки, болтая и

купаясь у самого берега, где красно-серый песок напоминал

золу, смешанную с кровью. В полном умиротворении я ча-

сами наблюдала за тем, как индеанки стирают одежду, и

слушала рассказы Анхелики о былых временах. Словно

бредущие по небу облака, ее слова сливались с образами

женщин, полощущих белье и раскладывающих его на кам-

нях для просушки.

В отличие от большинства индейцев в миссии,

Анхелика не принадлежала к племени Макиритаре. Совсем

молоденькой ее выдали за мужчину из этого племени. Она

любила повторять, что он хорошо с ней обращался. Она бы-

стро усвоила их обычаи, которые не особенно отличались от

обычаев ее народа. А еще она побывала в городе. Она так и

не сказала мне, в каком именно. Не сказала она и своего

индейского имени, которого, согласно обычаям ее народа,

нельзя было произносить вслух.

Стоило ей заговорить о прошлом, как ее голос обретал

непривычное для моих ушей звучание. Она начинала гну-

савить и часто переходила с испанского языка на родной,

путая место и время событий. Нередко она останавливалась

посреди фразы; лишь несколько часов спустя, а то и на

другой день она возобновляла разговор с того самого места,

на котором остановилась, словно беседа в такой манере бы-

ла самым обычным делом на свете.

- Я отведу тебя к моему народу, - сказала Анхелика

как-то после полудня, взглянув на меня с мимолетной

улыбкой. Я почувствовала, что она готова сказать больше,

и подумала, не знает ли она, что отец Кориолано дого-

ворился с мистером Бартом, чтобы тот взял меня с собой в

ближайшую деревню Макиритаре.

Мистер Барт был американским старателем, который

больше двадцати лет провел в венесуэльских джунглях. Он

жил ниже по течению с женой-индеанкой и по вечерам ча-

стенько по собственной инициативе захаживал в миссию на

ужин. Хотя желания возвращаться в Штаты у него не бы-

ло, он с огромным удовольствием слушал рассказы о них.

- Я отведу тебя к моему народу, - повторила Анхе-