Сант Кирпал Сингх Джи Махарадж

Венец Жизни

разума,

которые рассеиваются в свете реализации, когда начинают познавать, что океан

неизменен, хотя кажется меняющимся.

Эти два понимания являются основными в индийской мысли, и при более тщательном

изучении будет видно, что они являются не раздельными, а одним. Признание

абсолютной природы внутреннего Я, Атмана, предполагает признание истинной

природы существования Параматмана, Брахмана; в то время как понимание природы

Параматмана или Брахмана предполагает понимание Атмана. Если за меняющимся,

зависящим от времени я есть вечное, неизменное и вневременное Единое и если за

потоком переменчивости творения, как мы обычно знаем его, есть Абсолютная

Неизменная Реальность, тогда эти два должны быть связаны и, фактически, должны

быть отождествлены. Как может быть два Абсолюта? Как может быть Атман отличен от

Брахмана, когда все существующее - лишь проекция Брахмана?

В тот момент, когда мы постигаем эти истины о природе Я и Сверх-Я, или Одну

Истину о природе Реальности, неизбежно встает проблема: почему в повседневном

существовании мы воспринимаем мир в терминах двойственности и множественности,

чувствуя себя отделенными друг от друга и от жизни в целом, и каковы могут быть

средства, чтобы подняться над этим необязательным сжатием себя и погрузиться в

Океан Сознания, являющийся нашим основным состоянием? Ответ на первую часть

вопроса был таков: дух в его нисхождении окутывается в оболочку за оболочкой

ментального и материального аппаратов, которые заставляют его воспринимать жизнь

в терминах их ограничений, пока, больше не осознавая свою собственную внутреннюю

природу, душа не отождествит себя с их царством времени и пространства -

НАМ-РУП-ПРАПАНЧ. Ответом на вторую часть вопроса было то, что душа сама может

свидетельствовать о себе при условии, что она может избавиться от своих

ограничивающих придатков. Множество форм и вариаций йоги, рассмотренных нами,

является не более чем различными методами, привлекаемыми для совершения этого

процесса высвобождения, или духовной инволюции.

Одной и той же повторяющейся темой в учениях всех великих риши и мистиков была

та, что их прозрения основаны не на унаследованной учености, философском

размышлении или логическом рассуждении, а на личном внутреннем опыте, или

АНУБХАВА - слове, ясность выразительности которого отвергает перевод. Они

объясняют, что видимые различия обусловлены не каким-либо противоречием в том,

что они говорят, а тем, что люди сильно отличаются по темпераменту; и то, что

возможно для человека развитого и утонченного ума, невозможно для

необразованного крестьянина, и наоборот. Различные реки могут течь через разные

равнины, но все они достигают моря.

Восьмиричный путь Патанджали является первой большой попыткой связать множество

имеющихся путей в одну согласованную систему духовной реинтеграции. Последующие

риши и учителя извлекли много руководящих указаний из него, но их учения

безусловно содержат признание, что его система слишком трудна и ведет к

отрицанию духовного достижения для среднего человека. Более того, она так

сложна, что для большинства садхаков (стремящихся) она может стать лабиринтом, в

котором они теряют свой путь и ошибочно принимают промежуточные цели за

окончательную. Итак, в то время как Мантра Йога, Лайя Йога, Хатха Йога и

особенно Раджа Йога продолжают традицию Патанджали в модифицированных формах,

возникают три другие большие формы, представляющие, в противоположность Аштанга

Марг, большое упрощение и специализацию. Джнана йогу, Карма йогу и Бхакте больше

не нужно удаляться от мира и подвергаться трудным психофизическим дисциплинам.

Каждый приближается к цели под особым углом и достигает ее целеустремленной

концентрацией.

Целью всей йоги, как прояснил Шанкара, является поглощенность в Брахмане.

Поэтому все пути нацелены на самадхи, в состоянии которого этот опыт может быть

достигнут. Но если система Патанджали и ее производные имеют некоторые серьезные

недостатки, возникает вопрос, полностью ли лишены их три другие большие формы.

Если для Карма йога свобода заключается в непривязанности и отсутствии желаний,

возможно ли для него быть полностью свободным? Не ищет ли он освобождения в

следовании по своему пути, и не является ли само это формой желания? Кроме того,

возможно ли для человеческого разума психологически быть полностью непривязанным

к своей обычной области опыта, не закрепившись сначала в другой и более высокой?