Шейн Джон

Кристалл и путь света

которых были и монахи, и миряне, приходили, чтобы поселиться

рядом с ним, и постепенно строили дом за домом, пока вокруг не вырос

целый поселок практиков. Такие поселения называются гар. Это слово

означает временную или сезонную стоянку кочевников, которые могут

сняться с места в любое время, например, когда истощится пастбище.

С течением времени в гаре Чангчуба Дордже поселились самые разные

люди, молодые и старые, богатые и бедные. Тем, у кого не было

собственных средств, ежедневно выдавался бесплатный суп и другая

простая пища ? ее оплачивали более обеспеченые. Каждый вносил свой

посильный вклад для нужд всей общины. Благодаря этому неимущие могли

жить в гаре, получать Учение и заниматься практикой, но каждый,

кто там жил, ежедневно работал вместе с другими, занимаясь тяжелым

физическим трудом в поле, а также сбором лекарственных трав и

приготовлением лекарств. Таким образом, поскольку влияние Учителя

распространялось на всю группу людей, происходивших из разных слоев

общества, и осознанность каждого человека возрастала, само собой

получилось нечто вроде кооператива, которые в Тибете в то время не

были известны. Учитель никогда не приказывал, как следует поступать, ?

он поощрял развитие у учеников осознанности, а такая осознанность

породила образ жизни, отвечавший практической ситуации и повседневным

нуждам людей. Устройство гара было полной противоположностью

феодальной системе, которая все еще преобладала в стране.

Спустя много лет вмешательство китайцев в жизнь Тибета дошло до такой

степени, что политика демократической аграрной реформы докатилась

и до района, где находился гар Чангчуба Дордже. Китайские чиновники и

состоявшие у них на службе тибетские функционеры разъезжали по всем

деревням и монастырям, дотошно проверяя их на предмет радикальной

реформы структуры, организации труда и форм собственносги. Я сам был

в гаре Чангчуба Дордже, когда туда прибыла группа таких чиновников,

и могу заверить, что их посещение совсем не походило на приятный

светский визит, но представляло собой тщательную инспекцию, после

которой обычно следовали самые крутые и стремительные перемены. Но по

мере того, как четверо китайских чиновников и их тибетские функционеры

проводили проверку, они все больше и больше поражались обнаруженному.

Поскольку я знаю китайский, то понимал, о чем они разговаривали между

собой. Им казалось крайне странным, что Учитель и окружавшая его

группа людей уже много лет живут как самая настоящая действующая

сельскохозяйственная коммуна, полностью соответствующая социалистическим

представлениям китайцев о подобной организации. Оказалось, что ничего

менять не нужно, никакой реформы не потребовалось. И потому гару

разрешили и дальше продолжать в том же духе.

Даже когда Тибет был окончательно аннексирован Китаем, гар продолжал

оставаться местом общинной духовной практики. Все тибетские монастыри

постигла трагическая участь ? они были закрыты или разрушены ? в гаре

же изменилось только одно: его название. Жившие там практики переименовали

его в коммуну Освобождение, что для китайцев, полагавших, что они

освободили Тибет, означало одно, а для тех, кто следует пути

самоосвобождения ? совсем другое!

Во время всех бурных перемен, постигших Тибет, Чангчуб Дордже

продолжал учить, и эта возможность была прямым следствием осознанности

практиков его гара, проявлявшейся как действие их практики в

повседневной жизни. Мы ходим, работаем, едим и спим ? и нужно

наполнить всю эту деятельность практикой, чтобы не растрачивать

впустую время, необходимое для продвижения к реализации. И потому,

хотя Чангчуб Дордже постоянно делал что-то для других и каждый день

трудился как лекарь, это не шло в ущерб его собственному продвижению

к реализации. Несмотря на свой обычный образ жизни, он был человеком

совершенно необычайным.

Когда Чангчуб Дордже прибыл в то место, где вокруг него постепенно

вырос гар, он был уже стар. На вопрос о возрасте он всегда отвечал,

что ему семьдесят. Когда я встретился с ним в 1955 году, ? а это было

спустя шестьдесят лет после его прибытия в эту местность ? он все

еще утверждал, что ему семьдесят. Я сам из любопытство несколько раз

спрашивал его о возрасте, и он всегда отвечал, что ему семьдесят. Но

люди в округе предполагали, что тогда ему должно было быть никак не

меньше ста тридцати лет.

Прошло более двадцати лет с тех пор, как я покинул Тибет, и все эти

годы я общался с Учителем благодаря практике сна. Поэтому я знал,