Автор неизвестен

Буддийские сутры. Часть 2.

рассуждением, влекомый исследованием, он произносит

такое собственное заключение: 'Мир этот ни конечен, ни бесконечен'. Те

отшельники и брахманы, которые говорят: 'Мир этот конечен, ограничен вокруг' —

не правы. И те отшельники, и брахманы, которые говорят: 'Мир этот бесконечен,

безграничен' — также не правы. И те отшельники, и брахманы, которые говорят:

'Мир этот и конечен, и бесконечен' — так же не правы. Мир этот ни конечен, ни

бесконечен'.

Таково, монахи, четвертое положение, исходя из которого и о котором, говорят

некоторые отшельники и брахманы, проповедующие конечное или бесконечное, учащие,

что мир конечен или бесконечен.

21. Таковы, монахи, эти отшельники и брахманы, проповедующие, конечное или

бесконечное, на четырех основаниях учащие, что мир конечен или бесконечен. Ибо,

монахи, все те отшельники или брахманы, которые /проповедуют/ конечное или

бесконечное и учат, что мир конечен или бесконечен, делают так на четырех

основаниях или на каком-нибудь одном из них — нет кроме этого других оснований.

22. Итак, монахи, Татхагате понимает: 'Эти основы учения так-то достигнуты,

так-то приняты, ведут к тому-то, приносят то-то в будущем существовании'. И

Татхагата понимает их, понимает выходящее за их пределы и не привязывается к

этому пониманию; не привязанный он находит успокоение в своем сердце. Постигнув

в согласии с истиной и возникновение, и исчезновение, и сладость, и горечь, а

преодоление ощущений, Татхагата, монахи, освободился, лишившись всякой

зависимости.

Таковы, монахи, эти вещи — глубокие, трудные для рассмотрения, трудные для

постижения, несущие покой, возвышенные, недоступные рассудку, трудные, ведомые

лишь мудрецам, — которые возглашает сам Татхагата, познав их и, увидев

собственными глазами, и, поистине, ради которых следует произносить надлежащую

хвалу Татхагате.

23. Есть, монахи, некоторые отшельники и брахманы, уклончивые, словно

скользкая рыба, на четырех основаниях ведущие уклончивую речь, когда им задают

тот или иной вопрос, — уклончивую, словно скользкая рыба. Исходя же из чего, и о

чем говорят эти почтенные отшельники и брахманы, уклончивые, словно скользкая

рыба, на четырех основаниях ведущие уклончивую речь, когда им задают тот или

иной вопрос, — уклончивые, словно скользкая рыба.

24. Вот, монахи, какой-нибудь отшельник или брахман не понимает, что это в

согласии с истиной хорошо, не понимает, что это в согласии с истиной нехорошо.

Говорит себе так: 'Ведь я не понимаю, что это в согласии с истиной хорошо, не

понимаю, что это в согласии с истиной нехорошо. И вот если бы, не понимая, что

это в согласии с истиной хорошо, не понимая, что это в согласии с истиной

нехорошо, я стал бы разъяснять, что это хорошо, стал бы разъяснять, что это

нехорошо, то меня охватило бы стремление или страсть, или ненависть, или

отвращение. Если меня охватило бы стремление или страсть, или ненависть, или

отвращение, то я был бы не прав. Если я был бы не прав, то у меня возникла бы

тревога. Если у меня возникла бы тревога, то у меня возникло бы препятствие'.

Итак, в страхе перед неправильной речью, гнушаясь неправильной речи, он не

разъясняет, что это хорошо, не разъясняет, что это нехорошо — и ведет уклончивую

речь, когда ему задают тот или иной вопрос, уклончивую, словно скользкая рыба:

'Я не считаю этого. Я не считаю так. Я не считаю иначе. Я ни считаю, что нет. Я

не считаю, что неверно, что нет'.

Таково, монахи, первое положение, исходя из которого, и о котором говорят

некоторые отшельники и брахманы, уклончивые, словно скользкая рыба, ведущие

уклончивую речь, когда им задают тот или иной вопрос, — уклончивую, словно

скользкая рыба.

25. Каково же второе положение, исходя из которого, и о котором говорят

почтенные отшельники и брахманы, уклончивые, словно скользкая рыба, ведущие

уклончивую речь, когда им задают тот или иной вопрос, — уклончивую, словно

скользкая рыба?

Вот, монахи, какой-нибудь отшельник или брахман не понимает, что это в

согласии с истиной хорошо, не понимает, что это в согласии с истиной нехорошо.

Говорит себе так: 'Ведь я не понимаю, что это в согласии с истиной хорошо, не

понимаю, что это в согласии с истиной нехорошо. И вот если бы, не понимая, что

это в согласии с истиной хорошо, не понимая, что это в согласии с истиной

нехорошо, я стал бы разъяснять, что это хорошо, стал бы разъяснять, что это

нехорошо, то меня охватило бы стремление или страсть, или ненависть, или