Автор неизвестен

Буддийские сутры. Часть 2.

и еда не была мне впрок, и в теле моем не осталось силы; теперь же

я освободился от этого недуга, и еда мне впрок, и в теле есть сила', — он

получит от этого радость, достигнет удовлетворения.

Подобно тому, брахман, как если человек будет заключен в темницу, и со

временем освободиться от этого заточения здравым и невредимым, и ничего не

потеряет из имущества, и сможет сказать себе: 'Вот прежде я был заключен в

темницу, теперь же освободился от этого заключения здравым и невредимым, и

нечего не потерял из имущества', — он получит от этого радость, достигнет

удовлетворения.

Подобно тому, брахман, как если человек будет рабом, не зависящим от себя,

зависящим от другого, не имеющим право идти куда хочет, и со временем

освободиться от этого рабства, став зависящим от себя, не зависящим от другого,

раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочет, и сможет сказать себе: 'Вот

прежде я, был рабом, не зависящим от себя, зависящим от другого, не имеющим

право идти куда хочу, теперь же я освободился от рабства, став зависящим от

себя, не зависящим от другого, раскрепощенным, имеющим право идти, куда хочу', —

он получит от этого радость, достигнет удовлетворения.

Подобно тому, брахман, как если человек с богатством и имуществом будет

следовать по труднопроходимой дороге в голоде и в страхе и со временем оставит

позади трудную дорогу, спокойно и без страха, здравым достигнет края деревни и

сможет сказать себе: 'Вот, прежде я с богатством и имуществом следовал по

труднопроходимой дороге в голоде и в страхе, и теперь же, оставит позади эту

трудную дорогу, спокойно и без страха здравым достиг края деревни', — он получит

от этого радость, достигнет удовлетворения.

Так же точно, брахман, и монах, не отказавшись от этих пяти преград, видит

себя словно в долгу, словно в болезни, словно в темнице, словно в рабстве,

словно на труднопроходимой дороге. И подобно этому, брахман, монах, отказавшись

от этих пяти преград, так же точно видит себя, великий царь, словно свободным от

долга, словно свободным от болезни, словно освободившимся от заточения, словно

раскрепощенным, словно находящемся в спокойном пристанище.

Когда он видит себя отказавшимся от этих пяти преград, в нем рождается

удовлетворенность, у удовлетворенного рождается радость, от радости в сердце

успокаивается тело, успокоившиеся телом ощущает счастье, счастливый сосредоточен

в мыслях. Освободившись от чувственных удовольствий, освободившись от нехороших

свойств, он достигает первой ступени созерцания, — связанной с устремленным

рассудком и углубленным рассуждением, рожденной уединенностью, дарующей радость

и счастье — и пребывает в ней. Это жертвоприношение, брахман, — и менее трудно,

и менее беспокойно, и более плодоносно, и более достославно, чем предыдущие

жертвоприношения

Подобно тому, брахман, как искусный банщик, или ученик банщика, насыпав

мыльный порошок в металлический сосуд и постепенно окропляя со всех сторон водой

станет обливать его так, что получиться мыльный ком, омытый влагой, пронизанный

влагой, внутри и снаружи пропитанный влагой, но не источающий ее, так же точно и

монах обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело радостью и счастьем,

рожденным уединенностью, и не остается во всем его теле ничего, что не было бы

пропитано радостью и счастьем, рожденным уединенностью.

Таков, брахман, зримый плод отшельничества, который прекраснее, и возвышеннее

предыдущих зримых плодов отшельничества.

И далее, брахман, монах, подавив устремленный рассудок и углубленное

рассуждение, достигает второй ступени созерцания — несущей внутреннее успокоение

и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного

рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующий радость и счастье — и

пребывает в ней. Он обливает, заливает, переполняет, пропитывает это тело

радостью и счастьем, рожденным сосредоточенностью, и не остается во всем его

теле ничего, что не было бы пропитано радостью и счастьем, рожденным

сосредоточенностью.

Подобно тому, брахман, как озеро, питаемое водой, бьющей из-под земли, хоть и

не будет иметь ни притока воды с восточной стороны, ни притока воды с западной

стороны, ни притока воды с северной стороны, ни притока воды с южной стороны, и

божество не будет время от времени надлежащим образом доставлять ему дождь, — но

потоки прохладной воды, бьющей из-под земли, питая его озеро, обольют, зальют,