А. Безант

В преддверии храма

этой красоты, когда

и земля и небо затихали? Не озарял ли вас хоть на мгновение образ Тех,

которые хотя и продолжают жить в нашем мире, уже вступили на ступень

сверхчеловечества? Таким будет каждый человек, когда он вступит в

святилище Храма. Если у вас когда-либо в тихие минуты было такое

мгновенное видение, то вам не нужно слов. Вы знаете, каким

состраданием веет от такого Существа, сияющего божественным

совершенством, какая удивительная нежность исходит от Него, когда Он

обращается и к самому низкому, и к самому высокому творению, признавая

самые слабые усилия наряду с самым великим подвигом, — Он даже нежнее

к слабому, чем к сильному, потому что слабый более нуждается в

непреходящей любви, любви, которая кажется не божественной лишь

потому, что она так удивительно человечна, и в такой любви мы

понимаем, что человек и Бог одно. За этой нежностью скрывается сила,

которую ничто не может потрясти, сила, на которой строится вселенная,

сила, соединенная с безграничным состраданием. Как могут эти свойства

быть в одном существе и сочетаться в таком абсолютном совершенстве? От

этого видения излучается сияние той радости, что победила и желала бы

со всеми разделить свое счастье, солнечное сияние, не знающее тени,

слава победы, убежденная в том, что все победит; это радость очей,

видящих дальше печали, знающих, что за скорбью пребывают нежность,

сила, радость и глубочайший мир без малейшего облака, ясность, которую

ничто не может затуманить. Таково Божественное видение, таково

прозрение того идеала, который вам суждено осуществить.

Мы осмеливаемся поднять так высоко свой взор потому, что Учителя еще

ступают по нашей земле. Они высоко поднялись над нами и все же стоят

около своих братьев. Если Они нас так далеко опередили, все же Они нас

не оставили: все человечество пребывает в сердце Учителя, а мы — дети

этого человечества и потому имеем право мечтать, что и мы пребываем в

Его сердце.

Глава IV

ДУХОВНАЯ АЛХИМИЯ

Мы рассмотрели те душевные состояния, при которых ученик работает

одновременно над очищением своих мыслей и создает свой характер, или

вернее — закладывает его фундамент. Мы видели, что вступающий в

Преддверие и поставивший перед собою такую великую задачу, не

переходит от одной работы к другой, а скорее трудится одновременно над

всей своей природой, чтобы обуздать ее, воспитать и направить к

поставленной цели.

Теперь представим себе, что ученик обратился к другой части своей

великой задачи — к духовной алхимии. Употребляя это выражение, я имела

ввиду процесс превращения, трансмутации, наподобие того процесса,

посредством которого алхимик малоценный металл превращает в более

дорогой, например, медь в золото. Этот процесс происходит до известной

степени в душе и в жизни каждого вдумчивого и религиозного человека.

Но у ученика этот процесс делается вполне сознательным и определенным.

Процесс духовной алхимии можно было бы определить как превращение сил.

Каждый человек имеет в себе жизнь, энергию и силу воли. Над этими

силами он должен работать, через них он должен достигнуть своей цели.

Процессом, который с полной справедливостью можно назвать

алхимическим, он низшие и более грубые силы превращает в более тонкие

и одухотворенные. Он не только изменяет их направление, он

переделывает и очищает их, но, не касаясь их сущности, точно так же,

как алхимик проводил грубую руду через процесс очищения; он не

ограничивался удалением шлаков, но подвергал металл дальнейшему

очищению, которое доводило его до более тонкого, исключительного

состояния, из которого алхимик мог получить более благородный и

высокий тип металла. Точно также духовный алхимик обращается к силам

своей природы, признает их нужными и необходимыми, но сознательно

изменяет, очищает и утончает их. Для нас особенно интересен метод

утончения, метод, которым может быть осуществлена задача алхимика.

Но цель духовной алхимии не только это преображение сил. Желание

привязывает душу к земной жизни, к колесу рождений и смертей. Его

сковывает неведение, стремление к земным наслаждениям, к обособленным

радостям. Если душа постоянно занята действиями, то эти действия,

будут ли они сами по себе хороши или дурны, полезны или вредны,

связывают душу, ибо в обыкновенном человеке действие рождается от

желания, а желание накладывает оковы, но пока человек остается в мире,

он должен продолжать действовать, иначе прекратилось бы само

проявление. По мере того, как человек делается более благородным,