Надежда Первухина

Имя для ведьмы - 1

я. До меня уже дошло. Ну, Баронет! Ну, остроумец!

- Да чего ж продолжать, - не по уставу вздохнул участковый. - Ведь совсем спивается сестрица ваша, а такая молодая, красивая, ей еще жить и жить! Разве это дело - по вытрезвителям клопов давить или в наркодиспансере гнить!

- Так уж и гнить, - обиженно пробасил детина. Видно, он и был работником наркодиспансера. - По закону, конечно, мы вашу сестру должны на принуд-лечение к себе положить. Но если вы возьмете ее на поруки, подпишете отказное письмо...

- Возьму. Подпишу. Где надо подписывать?

Они явно обрадовались. Перспектива возни с находящейся в отключке Наташей их вовсе не прельщала. Медбрат достал папку с какими-то бумажками.

- Вот, у нас тут, - засуетился он, - стандартный образец отказного заявления. Только ваша подпись и требуется.

- Хорошо. Ручку дайте.

Я расписалась, вернула ручку и сказала:

- Теперь все?

- Да, - виновато улыбнулся участковый. - Вы уж, гражданочка Чижикова, повлияйте на вашу сестру положительно, сделайте ее полноценным членом общества.

- Обязательно! - пообещала я, захлопывая за ними дверь.

И только теперь посмотрела на Наташу.

Она так и сидела, притулившись на обувном ящике, то ли в дремоте, то ли в ступоре. Эти болваны, которые ее притащили, даже не обратили внимания на то, что как раз водкой-то от Наташи и не пахнет.

- Придется мне заниматься возвращением тебе человеческого облика. Вот так-то... сестра.

Первым этапом Наташиной психической реабилитации я посчитала водные процедуры. Наташа абсолютно не реагировала на мои реплики, подчиняясь только командам типа: “Подними руки”, “Иди”, “Садись”... В результате пришлось чуть ли не волоком тащить ее в ванную и самой ее раздевать, потому что, похоже, непобедимая красавица не умела даже молнию на джинсах расстегнуть. Наполнив ванну, я аккуратно усадила туда Наташу, избегая встречаться с ней взглядом. Знаете почему? Вы когда-нибудь держали на руках больную кошку, у которой даже на мяуканье сил не осталось и она только и может, что смотреть на вас, готовая покорно принять из ваших рук и ласку и боль? Вот у Наташи были точно такие же глаза, и я не могла в них глядеть. Я уверена, что, поменяйся мы местами, она - прежняя, сильная, уверенная - со слабой и немощной мной просто не стала бы возиться, а размозжила бы череп, сочтя это милосердием... Но все-таки я - это я.

- Вода не слишком горячая?

- Что? - Снова обесцвеченный взгляд и голос. Уж лучше бы я с нею дралась!

- Понятно. Голову ты сможешь помыть самостоятельно? Каким ты пользуешься шампунем: для жирных волос, или для сухих, или... Говори же хоть что-нибудь, черт бы тебя побрал!

Я тут же прокляла себя за этот окрик, потому что Наташа испуганно вжала голову в плечи и затравленно посмотрела на меня из облаков мыльной пены.

- Извини, я больше не буду кричать. Я сама тебя искупаю. Надеюсь, ты не боишься щекотки?

В конце концов выкупанная и укутанная в два полотенца Наташа полулежала на диване, а я поила ее с ложечки мятным чаем. Она послушно открывала рот, с явным удовольствием проглотила плитку шоколада и, благодарение четырем стихиям, перестала кричать (а раскричалась она, причем истошно, оттого, что я вознамерилась после мытья просушить ее волосы феном. Она испугалась фена. С психами надо постоянно быть настороже)...

- Наташа хочет спать, - с ласковой настойчивостью посмотрела я ей в глаза, отставляя пустую чайную чашку.

- Спать, - покорно кивнула бывшая служительница Темных сил и смежила веки.

Я поводила правой рукой над ее головой, шепча старинный заговор для глубокого и крепкого сна: “Посередь четырех дорог выкопан колодец глубок, катится-катится клубок да с полуночи под порог... Спи, голубок...” Наташа засопела, теперь она, по идее, будет спать до тех пор, пока я не разбужу ее встречным заговором. Надеюсь, так оно и случится, квартира Баронета находится под его персональной защитой, и вряд ли кто-то осмелится, да еще в свете происшедших событий, сунуть сюда свой любопытный нос... Я бережно укрыла Наташу пушистым пледом, постояла над ней в задумчивости. Во сне лицо Наташи было красивым и трогательно-беззащитным, ушли отвратительные черты прежней одержимости, и смягчились признаки теперешнего помешательства. Я вспомнила, что, когда купала бывшую ведьму, на ее теле уже не было каббалистических татуировок и прочего дешевого оккультного непотребства. Только небольшая затянувшаяся треугольная ранка под левой грудью. Словно от укола ритуальным ножом...