ни один Трибунал уже не посмеет судить меня, а вы немедленно развоплотитесь! Мои чары всесильны!
Тетка воздела руки, произнесла имена самых страшных демонов ада, прочла заклятие развоплощения мага, но ничего не произошло. Она растерянно подождала с минуту, потом повторила все снова. Баронет, не обращая никакого внимания на ее манипуляции, подошел ко мне.
- Паршивка, - нежно сказал мне он. - Мы же с матерью тебе что приказали? Дома сидеть. А ты что?..
- А мне скучно стало, я и решила развеяться...
- Ты гений, Вика, - тихо сказал Баронет. - И знаешь почему? Потому что по Кодексу Ведьм 1123 года один природный маг и одна природная ведьма, находясь в согласии со своей волей и с человеческим законом, имеют право судить ведьму, преступившую закон, и лишить ее раз и навсегда всякой чародейной силы. Кодекса этого никто не отменял! И сейчас мы: я, прирожденный маг, чье Истинное Имя Санвифагарот...
- И я, прирожденная ведьма, чье Истинное Имя Викка...
- ... Будем судить тебя, ведьма Анастасия, именующая себя Великой Черной...
Тетка бессильно опустила руки и стояла так, словно ее сковали незримые кандалы. Только глаза ее все еще горели, как два зеленых безумных семафора.
- ... В согласии с нашей волей... Вика, повторяй за мной.
- ... В согласии с нашей волей...
- И в соответствии с человеческим законом...
- И в соответствии с человеческим законом...
- Мы, облеченные силою свыше…
- Мы, облеченные силою свыше. А мы точно ею облечены?
- Не сбивай меня с текста! Повторяй: мы сегодня, раз и навсегда, в этой жизни и в будущей...
- Мы сегодня, раз и навсегда, в этой жизни и в будущей...
- Лишаем тебя, женщина по имени Анастасия, всякой силы волшебной и чародейной...
- Силы волшебной и чародейной...
- Силы волхвующей, призывающей бесов и духов...
- Призывающей бесов и духов...
- Силы, наводящей всякий вред и порчу на людей, скот и деревья...
- И деревья...
- Во веки веков ты не ведьма более!
- Ты не ведьма!
Анастасию затрясло, как в эпилептическом припадке, она упала на пол, крича, зажмурив глаза, а над ее распростертым телом возникали и мгновенно пропадали образы исполинских ящериц, змеев, драконов, демонов. Их подхватывал вихрь и уносил в небытие.
Наконец все стихло, и лежащая на полу старуха открыла глаза. Это были обычные глаза, без всякого изумрудного сияния.
- Жаль... - прохрипела старуха. - А как все хорошо было задумано. И из-за каких-то двух недоучек пошло прахом.
Она встала и уничтожающе посмотрела на меня и Баронета.
- Надеюсь, теперь я могу быть свободна? Ведь с точки зрения магии я опасности больше не представляю...
- Одну минутку, гражданка Либенкнехт!
Дверь в квартиру отворилась, и в сопровождении двух молодцеватых парней с нашивками “Налоговая полиция России” в зал прошествовала моя мама. В руках она держала небольшую красную папку.
- На основании статьи 11 Закона Российской Федерации “Об основах налоговой системы Российской Федерации” гражданка Либенкнехт Анастасия Матвеевна арестована!
Тетка только голову опустила:
- Одолела ты меня, сестрица, своей... налоговой системой.
Мальчики аккуратно надели на бывшую ведьму наручники и повели вниз к казенной машине.
- Ну как я? - кокетливо взмахнула папкой мать.
- Сногсшибательно. Твое появление произвело на тетку незабываемое впечатление, - сказала я.
- Поверь мне, доченька, - наставительно изрекла мама. - Появление налоговой полиции всегда впечатляет. Даже больше, чем появление ведьмы на помеле!
- Абсолютно с тобой согласен, дорогая, - улыбнулся Баронет и поцеловал маме руку.
* * *
- Ты всерьез считаешь, что розовый оттенок тебе идет?
- А что ты предлагаешь?! Вот этот многослойный кошмар цвета размороженной креветки?
- Нормально. К пиву - в самый раз...
- Вика, как тебе не стыдно! Я вся на нервах, мне нужен действительно хороший совет, а ты...
- Хочешь хороший совет? Тогда надевай свой парадный мундир. Он тебе подходит идеально. И скромная веточка флердоранжа на кокарде фуражки - такой милый нюанс.
- Ну знаешь ли!... Я все-таки замуж выхожу, а не...
- Тогда продолжим осмотр.
Мы с мамой второй час бродили по уставленному зеркалами и вазами с букетами искусственных роз элитному салону свадебных нарядов. Нацепленные на манекенах платья своим количеством и пышностью напоминали сугробы. Километры прозрачной, кружевной и просто инкрустированной мелкими бриллиантами фаты колыхались, как усмиренные облака. С потолка на атласных ленточках свешивались пухлые пластиковые купидоны с ехидно-циничными физиономиями. Они издевались над нами за то, что мы не знали,