Надежда Первухина

Имя для ведьмы- 2

зажмурившись. Ох, не зря он жмурился. Не зря.

- Хорошо. Проверю, - мрачно сказал полковник. Помолчал и добавил:

- А ну-ка, младший лейтенант Прошкин, шагом марш на вверенный объект! Вас тут крысы кусать будут, а работа, значит, стоять должна?!

- Слушаюсь, товарищ полковник! - и укушенный ретировался.

Полковник постоял минут пять, глядя ему вслед, с минуты на минуту ожидая, что оживший Прошкин туманным призраком рассосется в осеннем воздухе. Однако этого не произошло! Прошкин дошагал до режимного барака и вошел в него безо всяких мистических приключений.

- Так, значит! - неизвестно кому погрозил кулаком полковник. - Проверю я, как вы тут в мое отсутствие оживаете!

Проверка превзошла все ожидания полковника. Пятеро вчерашних покойников, все как один, были живы-здоровы, бодры, рассказывали одну и ту же историю о летаргическом сне и рьяно выполняли свои предписанные инструкциями обязанности.

Правда, у всех пятерых наблюдалась одна и та же странность во взгляде и неприятное подергивание век. Может, летаргический сон так подействовал...

- Нет и еще раз нет! - крикнула Ия Карловна и залпом осушила мензурку с медицинским спиртом. - О летаргическом сне не может быть и речи! Скорее уж я поверю, что у них у всех была какая-то особенная кома, вызванная неизвестным токсином, содержащимся в крысиной слюне. Но я не понимаю! Ведь вчера они были мертвы по всем признакам!

Полковник Кирпичный тяжело поглядел на раскрасневшуюся от спирта врачиху. Он понимал ее возмущение и тоже хотел бы разобраться в этом загадочном явлении. Но вот что странно: навалилось на полковника какое-то сонное отупение, и неохота ему было куда-то идти, что-то выяснять...

“Надо родственникам этих воскресших телеграммы дать, мол, ошибочка вышла”, - лениво подумал полковник и тут же забыл об этом. Сидел он посоловевший и скучный, равнодушно глядя на бутыль с чистейшим медицинским спиртом, и ничего не хотел. Это его состояние заметила Ия Карловна и встревожилась:

- Товарищ полковник! Дрон Петрович! Уж не заболели ли вы?!

- Какое там... - махнул рукой Дрон Петрович. - На душе у меня паршиво, Ия Карловна.

- Выпейте, - с готовностью наполнила мензурку спиртом врачиха.

- Да не в этом дело, - вздохнул полковник, но мензурку опорожнил. - Вот сколько лет я начохраны в этой чертовой бабьей колонии? Пятнадцать с гаком! И за все эти годы ничего подобного... Ну, правда, в восемьдесят восьмом был бунт, две из карцерных загнулись, и наше бабье по этому поводу устроило бунт. Комиссия приезжала, разбиралась... Потом в девяносто первом одна наркоманка, поэтесса какая-то, в камере учудила акт самосожжения.

- Я это помню. Я сама ее потом от ожогов лечила, дуру, - отозвалась Ия Карловна. - Ее же через неделю амнистировали, чего ради надо было пожары устраивать?

- Во-во... Словом, все относительно тихо-спокойно, нормальная жизнь от звонка до звонка. И тут на тебе - чертовщина какая-то!

Полковник снова приложился к медицинскому спирту. Из закуски у докторши были только коробочки с разноцветными витаминками. Кирпичный зажевал выпитое пригоршней желтых горошин аскорбиновой кислоты и лишь поморщился.

- Знаете что, - отморщившись, сказал Кирпичный и наклонился к самому уху докторши. - Вся чертовщина у нас в колонии началась, как появилась эта... свихнутая на всем японском.

- Старуха, что ли? - удивилась Ия Карловна. - Так она же абсолютно безвредная, по-моему. Наоборот, многие из заключенных потянулись к ней, вон, чайные церемонии изучают, веера на продажу делают - загляденье... Она же тихоня, слова лишнего не скажет, хоть, правда, я ее редко вижу, она за те пять лет, что сидит, ни разу ничем не болела, только на прививки ходила вместе со всеми. Положительный, словом, человек.

- Положительный, да?! - голос полковника яростно взвился и упал до заговорщицкого шепота. - А вы ее дело читали? Нет? То-то. А я... Я тоже не читал! Но слыхал, что сидит она так долго не только за то, что какие-то проблемы у нее были с налоговой полицией. А еще и за то, что была она черной ведьмой, колдовала и над людьми всяко измывалась.

- Ну, товарищ полковник, - протянула скептически Ия Карловна. - Про колдовство - это все басни. Нету никакого колдовства.

- А я говорю: есть! Тут она себе кличку японскую взяла, а настоящее-то ее имя Анастасия Либенкнехт, о как! Говорят, в предках у нее какие-то уральские ведуны ходили, знающие места, где сокровища, клады попрятаны. Она вроде и хотела на Урале сотворить колдовское царство, чтобы все ей подвластно стало.