Александр Логинов

О датировке написания Евангелия от Фомы

в I–II вв. Но архаичная форма Фм поставила его уже в конце II века вне канона, поскольку тогда установился единый стандарт повествований о Спасителе - жанр евангелий. Стала обязательной нарративная часть, прежде всего, о Страстях. Текст-изгой, вероятно, еще долгое время сохранялся в замкнутых христианских сообществах: монастырях и гностических группах.6 И христианские отшельники, надежно спрятавшие гностические тексты при какой-то “зачистке” от еретических писаний, невольно сохранили для нас текст с неотредактированными речениями Иисуса.

Такие рукописи не исчезают?

Примечания: 1 В своем трактате Строматы Климент полемизирует с еретическими отклонениями от христианского гностицизма. “Понимали буквальное аллегорически, аллегорическое же – слишком буквально”. Но сам Климент признает и относит к истинному гнозису, например, учение об Огдоаде - восьми эонах Бога и переселении душ (реинкарнацию описывает еще апостол Павел во Втором послании к коринфянам, 5:6-10).

2 Но, возможно, Климент просто умолчал о подобных текстах, “чтобы не давать младенцу меч”. Например, о Тайном евангелии от Марка, которое он цитирует в письме к Феодору (найдено в 1958 году в православном монастыре Мар Саба).

3Весьма возможно, что Иринею было известно о существовании “первичного” христианского гностицизма, но он придерживался другой традиции. Против ересей: “Валентин адаптировал для своего учения первоначала так называемых гностиков...” (I, 11, 1. Перевод Е. В. Афонасина). О каких конкретно гностиках здесь идет речь, в дальнейшем не поясняется. Ясно только, что Ириней отделяет их от Валентина и его учеников. Также ясно, что эти “первоначала” были отличны от валентинианства (“адаптировал”), и предшествовали ему: существовали, по крайней мере, уже к началу II века.

4Иустин Философ, по мнению современных исследователей гностицизма, был первым апологетом, для которого индивидуальные доктринальные разногласия между христианами “приобрели статус преступления”, а ересь стала “служением дьяволу”. (Е. В. Афонасин) Причем сам Иустин оказывается “еретиком” по отношению к проповеди Христа, ведь Иисус учил именно о нетелесном воскресении: “Ибо когда из мертвых воскреснут... будут, как ангелы на небесах”. (Мк. 12:25) О духовном воскресении учил и Павел: “...восстанет тело духовное”. (1 Кор. 15:44) Вообще, идея телесного воскресения противоречит посмертному инобытийному существованию как таковому, ведь физическое тело неотделимо от смерти. (См. Фм 91) Также непонятно, зачем при вечной жизни органы пищеварения и размножения и т. п.

Идея телесного воскресения идет от мессианских чаяний иудаизма (заимствованных, в свою очередь, из зороастризма): все умершие до прихода Мессии спят, а после Его пришествия “многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание...” (Дан. 12:2) При совмещении учения Иисуса с иудаизмом получился “компромисс”: души не “засыпают”, а попадают в рай или ад, но телесное воскресение тоже будет – после Страшного Суда. Где в канонических евангелиях говорится о двойном Суде: сначала “предварительном” – после мытарств, а в конце времен – Страшном, остается без объяснений.

Идея телесного восстановления противоречит мистическому учению Спасителя, согласно которому воскресение происходит от познания истинного Бога еще при жизни человека: “слушающий слово Мое... на суд не приходит, (суд идет уже сейчас! – А. Л.) но перешел из смерти в жизнь”. (Ин.5:24) 5Апостол Павел в своих посланиях открыто пишет, что завет, заключенный Моисеем на Синае, есть “рождающий в рабство... вещественным началам мира”, то есть создателю данного эона (Гал. 4:24, 4:3). Этот создатель - “бог мира сего”, “ослепил умы... сынам Израилевым”. (2 Кор. 3:13-4:5) Христос же пришел по воле Отца, чтобы избавить избранных (Рим. 8:24) “от настоящего лукавого века”-эона. (Гал. 1:4).