Александр Пинт

Нас много, но мы одно

приходится подтверждать это. Внутреннее ощущение уверенности исходит из того, что вы полностью принимаете ответственность за свои мысли и действия. Если это ваше решение, то вам некого обвинять.

- Она сама хочет дать мне разрешение.

- Зачем оно вам? Вы все время просите разрешения. Если вам хочется быть с кем-то, зачем надо просить у нее разрешение и не чувствовать себя при этом мужчиной? Взяв на себя ответственность за то, что делает, мужчина полностью берет ответственность за все последствия своих действий. Допустим, он захотел быть с какой-то женщиной и отлично понимает, каковы будут последствия. Жена согласится с его решением, но уйдет и, скорее всего, не захочет с ним больше видеться. Каждый сделает свой выбор. Это и есть полная ответственность.

Что получается в такой ситуации? Вы хотите удержать и то, и это. Но тогда нет ощущения мужчины, тогда вы должны просить разрешения. Потом какая-то другая женщина заведет вас в ту же ситуацию, и вы будете у нее просить разрешения. Это бесконечный бег. Делать что-то, так уж делать. Вы принимаете решение и берете ответственность за все, в том числе и за последствия.

Вчера я сказал одной женщине, что она не живая и не мертвая, отлично понимая, что произойдет: она захочет встать и уйти. Я был готов к этому. Я делаю что-то, что некоторыми людьми может быть воспринято как неправильное, нехорошее и т. д. При этом я беру полную ответственность на себя за то, что, возможно, они именно так воспримут, и знаю, зачем я так делаю. Мне не требуется разрешение от кого-либо, я сам решаю, что мне делать. Именно тогда возникает ощущение силы. Ведь она даже не в сексуальности. Это следствие. Сила в ответственности. Я принимаю какое-то решение и полностью отвечаю за его последствия.

- Получилось так, что он уехал без скандала и моих истерик. По возвращении я догадалась обо всем и сказала ему: Юра, я чувствую, что у тебя была женщина. Вижу, он заметался. Но мне не нужны были его объяснения, ведь мы прожили столько лет вместе и любили друг друга, поэтому я сразу почувствовала все. Он не мог ничего мне сказать, я сказала за него. Хотя сейчас думаю, что надо было так повести разговор, чтобы он сам признался. Возможно, тогда он меньше бы страдал.

- Он приехал для того, чтобы быть наказанным. Опять чувство вины, опять механизм, который хочет что? Наказания за совершенное. Если вас накажут, вы почувствуете некоторое освобождение. Это идея: греши и кайся. Отсюда все идет. Я не могу каяться, если не грешу. Значит, надо согрешить, а потом покаяться. Эта идея очень хорошо просматривается в русском характере. Если каетесь, вы на пути к Богу. Но чтобы каяться, надо грешить. И вы попали в ловушку.

Если я хочу что-то делать, то делаю. И вовсе не обязательно испытывать вину, которая влечет за собой желание быть наказанным.

Никто об этом не знает - Юра всегда испытывал недостаток внимания со стороны родственников родителей, а с отцом они вообще практически не общались. Из-за этого он чувствовал себя ущербным. Став взрослым, он поехал на могилу отца, его очень туда тянуло. Время от времени он навещает мать, с которой мы переписываемся, но с сестрой у него контакта практически нет, хотя я вижу, что какая-то тяга к ней существует.

Я никогда не веду разговоров с мамой о своей жизни. Никто о нас ничего не знает, кроме тех, кто в группе. Я всегда скрывала свою личную жизнь от посторонних глаз и ушей, не хотела даже, чтобы и в группе знали. Мы живем в маленьком городке, в котором все друг друга знают, и мне было бы тяжело услышать что-то плохое о Юре.

- Могу рассказать историю из собственной жизни. Всегда есть что-то, что стараешься скрыть, не выставлять напоказ. Потом какая-то внутренняя часть, желающая освободиться, нагнетает ситуацию так, чтобы все пошло, нарастая, как снежный ком. У нас с бывшей женой тоже были конфликты по этой причине. Лет пятнадцать назад приехал один американец проводить тантрический семинар. Тогда это было в диковинку. На семинаре все были раздетые. Организаторы семинара решили сделать себе рекламу и пригласили участников на телевидение. Я надел свой лучший костюм, думал, будет разговор. Но они предложили сделать то же, что и на семинаре, - раздеться. Все это снималось.