А. Стеклянников

Предназночение

Александр Стеклянников. Предназначение

Это рассказ о Сеятеле и Семени.

Предисловие.

Я описывал мир, в котором я живу. Благодаря этому я прослыл ханжей,

беглецом и т. д. Но меня это мало волнует (я не сказал, что не волнует

вообще). Этому меня научила Мать. Возможно, это просто фантазии, подобно

"ОNE" Ричарда Баха. С удовольствием признаю, что реальный мир гораздо проще

и цельнее, чем мы его видим и ощущаем, и поэтому гораздо непостижимее.

Многие думают, что фантазировать легко; да, но труднее при этом держать в

сознании свою основную цель - реализация не себя в этом мире, не своей

личности, могуществ и т. д., а реализация Божественного (в себе). Сие есть

цель, к которой сознательно и бессознательно движется всякая частица

Универсума. Но чтобы постоянно знать, какова твоя цель, и видеть ее, нужно

быть весьма широким и многооб®емлющим в существе своем, в чем подавляющее

большинство нас, людей, видит непреодолимую трудность. Могу лишь пожелать

стремления к раскрытию своего предназначения...,

Р.S. ..., и попросить прощения за бесстыднейший плагиат.

Глава 1. Пробуждение.

Это был сон, обычный сон. Мне снилась девочка, живущая на N-ом этаже

блочного дома на главном проспекте большого города. Она жила одна в

просторной комнате, окнами выходящей на веранду-балкон, с которой открывался

вид во двор с детской площадкой, сквером и голубятней. В ее жизни было все,

чего она хотела..., почти все. Она не была особенно привлекательна: большой

выпуклый лоб, редкие волосы, полное приземистое тело, некрасивые щеки, губы,

нос; маленькие глаза, не очень выразительные, но очень чистые и бездонные до

такой степени... если, конечно, долго и внимательно смотреть в них. Но

обычно этого никто не замечал, что, в-общем-то, было даже и лучше: не

позавидуешь судьбе некоторых красавиц, занимающихся с утра до вечера

отваживанием многочисленных женихов; так ведь можно и жизнь прошляпить...

Девочку звали... ну, скажем Йу. Она очень любила цветы. Каждую весну на

балконе в длинном ящике с землей она сажала десять семян; к середине лета

распускались десять больших цветов, аромат которых разносился по всему

двору, а вид которых радовал взоры соседей и детей, играющих на детской

площадке. К осени на каждом цветке созревало по семечку, Йу собирала их и

хранила до следующей весны: в этом была радость Ожидания, которая

превращалась в радость Жизни. В радость дышать и жить, просто дышать и

жить... Еще в ее детские годы эти семена привез отец с севера, с гор далеко

за полярным кругом, и было странно, что они так хорошо принялись в местном

климате. Об®яснить сие можно было лишь тем, что люди называют "легкая рука".

Есть такие человеки: кажется, палку в землю воткнут, она и зацветет. Видимо,

Йу относилась к разряду таких людей... Отец ее погиб во льдах ряд лет назад;

и единственной памятью об отце были эти цветы.

Круги мировых событий, по которым так удобно скользить, неуловимо

превращаются в спирали, возносящие нас от привычной гармонии настоящего в

неизведанные высоты, что влечет за собой разлад, ломку, крушение, как

кажется с первого взгляда, нашего идеального порядка, чреватое в конечном

итоге чем-то восхитительно новым, о чем невозможно было даже помыслить...

Встретить свою семнадцатую весну и при этом знать, что у тебя есть

почти все, о чем мечтаешь, сидя в уютной комнате за любимой книжкой - тоже

радость. И в один из солнечных мартовских дней Йу в очередной раз вышла на

балкон с коробочкой в руках, в которой лежали десять семян, и с нежностью во

взгляде, которую так хорошо чувствуют растения, ибо она помогает им

укореняться в каменистой почве, противостоять ветрам, укрепляет корни, и

возносит крону. Невозможно быть садовником, не имея этой силы во взгляде,

дающей легкость руке и плавность движениям.

Йу высеяла семена, присела на стул и долго глядела в колодец двора,

простор неба и робкую зелень распускающихся листьев на очень старых дубах и

березах сквера. Тишь была в существе ее; штиль мыслей и эмоций.

Лето прошло быстро и незаметно. Листва на деревах запылала и

зазолотилась. Небо стало ниже и серьезнее, а на высохших былинках в ящике с

землей вместо радующих глаз цветов красовались десять вселяющих Надежду