А. Стеклянников

Предназночение

поправил куртку, глубоко

вздохнул, прогнал оторопь, охватившую внешнее существо, ушел в себя (о, как

трудно было делать это в присутствии Нико) и нажал кнопку звонка...

Нужно ли было заходить сюда тоже? Он не знал. Насчет Лин, Лувра, Асты,

Света он не сомневался, но Нико...

"Воспримет ли он..." - думал Саах, плывя сквозь прихожую на кухню и

плохо разбирая смысл фраз, методично бросаемых ему Нико. Слова были точны,

кратки, ясны, деловиты, но пусты, попросту не нужны. Они создавали иллюзию

серьезности.

- "Вот уж, воистину, в этом деле он мастер." - Саах сидел напротив

окна, пытаясь чистосердечно отвечать на вопросы друга. Но слишком часто

беседы с ним напоминали допрос в мягкой форме.

Нико вдруг вскочил и отошел в дальний угол кухни:

- Извини, я пукнул и не хотел, чтобы тебе было неприятно.

- Ничего... Мне приятно. - Саах смотрел сквозь Нико на стену за его

спиной, оклеенную розовыми обоями. Нико постоял с минуту, вернулся и снова

сел за стол:

- Как твои дела, Саах?

- У меня нет дел. Я бездельник.

- Смешно... А как твоя мать?

- Хорошо.

- Как у нее здоровье?

- Не жалуется.

- Ты давно с ней виделся?

- Давно. С полтора года, когда последний раз был на кладбище.

- Каком кладбище?

- Где ее могила... Она умерла 4 года назад.

- Прости.

- За что?

- Я не знал.

- Я тоже.

- Что? - Нико сделал недоуменный взгляд.

- Что она умрет. Но так вот всегда, не знаешь, а как снег на голову.

- Саах.

- Что?

- Ничего.

Саах пожал плечами.

- Саах, как у нее может быть хорошее здоровье, если... ее нет на этом

свете?

-Теперь-то у нее уж точно нет проблем со здоровьем.

Закипел чайник.

- Тебе в какую чашку наливать?

- О, ты знаешь, мне все равно. Я его пить буду.

- Ну а все-таки. В розовую или с цветочками?

- В какую угодно.

- Мне нравится вот эта. Моя любимая.

- Ну давай в нее.

- Саах, она маленькая.

- Ну и..?

- Я просто думал, может быть, ты любишь из больших пить, помногу.

- Ну и..?

- Так в какую?

- ...!!!

- Прости.

Нико деловито разлил чай по чашкам, распаковал конфеты. Саах взял одну,

повертел в пальцах:

- Да, давно я не ел конфет... Таких особенно. - и далее тишина,

живительная для Сааха, неловкая для Нико...

- Саах, где ты берешь деньги?

- Мне дает их Мать.

- Но ты сказал, что твоя мать умерла 4 года назад.

- А разве это может помешать ей давать мне деньги? - Саах уходил в

поток.

- Но ведь она в могиле.

- Да, и там тоже. - Саах говорил уже "оттуда".

- Что, хочешь сказать, что она не только там?

- Да. - свет вытеснял последние сааховы мысли. Ширь.

- А где же еще?

- А где бы ты хотел?

Нико выдержал паузу:

- Для начала, чтобы иметь возможность содержать тебя, она должна быть

там, где есть деньги.

- Она там есть.

- Ты уверен?

- Да.

- Да?

- Да... - Саах твердо положил ладонь на стол. Нико взял чашку и стал

молча глотать чай. Все это было крайне глупо; Сааху хотелось взять Нико за

руку, увести в лес, рассказать ему о соснах неботаническим языком, о звездах

неастрономическими терминами, послушать его восклицания, боже, ну хотя бы

проявление каких-то эмоций. Нет, Нико не был автоматом, конечно же; он любил

танцевать, очень живо рассказывал, чем его привлекают танцы, общение с

молодыми юношами, красивыми девушками... Да... Хм!.. Пожалуй, Сааху не

хотелось бы видеть проявление его эмоций. Что-то захватило его, подняло со

стула, понесло в прихожую, он стал торопливо одеваться.

- Уже уходишь? Возьми конфет на дорогу.

- Нет, спасибо.

- Возьми, угостишь кого-нибудь.

- Нет, они растают в моих карманах.

- Я положу их в пакет. - Нико побежал на кухню.

- Я ушел! - крикнул Саах. быстро вышел, сбежал по ступенькам и вырвался

в уличный простор, задохнувшись выхлопными газами...

Вынырнул, взорвался, разбросав вокруг куски панциря, вывернулся

наизнанку, растекся стремительными проспектами, тесными улочками,

пригородами, лесами, реками и еще многим чем... Увидел Сааха, бредущего к

окраине города в направлении ему одному знакомого места проживания им одним

почитаемого поэта, мало кем из всей этой толпы полусформировавшихся