А. Стеклянников

Предназночение

скорей, надо что-то делать).

- Жизнь не нуждается ни в воздухе, ни в пище, ни еще бы то ни было в

чем. Жизнь вездесуща и безусловна. То, что ты умрешь - твоя установка,

избавься от нее. Повторим еще раз... Что будет, если ты нырнешь и

задержишься на полчаса под водой?..

Он смотрел не мигая, спокойно и прозрачно. Я вспомнил этот взгляд. Это

взгляд изнутри твоего самого дорогого существа, он говорит тебе, этот

взгляд: "Нет ничего, что невозможно. По крайней мере, сейчас. Все

относительно, а следовательно - возможно".

Он смотрел и говорил: "Все возможно, а тем более то, о чем я говорю, не

будь ослом, милый, ну же!" Я глянул за борт, в бездну.

Послышался топот, и из-за угла вынырнули несколько военных. Увидев нас,

они повели скотскими лицами в нашу сторону удивительно по-собачьи и ринулись

к нам. Я взглянул на него и наткнулся на его спокойный, прозрачно-мягкий

взгляд, как на спасение в кругу врагов.

- "В воду. Прыгай в воду", - сказал он. Я уже был готов, но тело еще

было ватным. Он спихнул меня за борт, мы нырнули. Вслед нам стреляли, пули

шлепались в воду, но мы были далеко, вне досягаемости, мы дышали, дышали под

водой. Мы стали ими, стали!" - Феб говорил взволнованно, он повернулся к

Сааху. - Понимаешь, мы стали, стали..!"

Он увидел вдруг мирно спящего человека на соседнем сиденье, замолчал,

сконфузился и всю оставшуюся часть пути вел машину молча, изредка

посмеиваясь над своей незадачливостью... Какое сокровище вез он в своей

побитой легковушке! Человеческую жизнь! Еще одну в числе многих. Он вдруг

вспомнил вечерний разговор с Саахом. Предназначение? Не его ли имел в виду

этот парень? "Зачем живешь?", "Для чего рожден?" Нет, определенно, Феб

чувствовал, что стоит на пороге нового этапа своего жизненного пути...

А Саах погружался. Сон! Сон! Блаженное состояние! Его охватил световой

поток и понес ввысь, он забыл себя и впитывал покой, разрастаясь в бушующей

Радости. "Мать... Мать..." Он был маленькой черненькой запятой в огромных

просторах белого тепла, охватывающего его, несущего в пространстве света все

дальше и быстрей...

"Нежнейшим бархатом цветущей белой розы

тебя окутает вселенская Любовь".

x x x

Его тряхнуло, он открыл глаза. Машина дернулась и остановилась посреди

поселка.

- Счастливо. - сказал Феб и, прежде, чем захлопнуть дверцу, добавил. -

Похоже, тебя здесь ждут... - и Саах увидел его удаляющуюся широкую спину.

Восходящее солнце пригревало сквозь автомобильные стекла. Саах поймал ликом

солнечный лучик, поморщился и чихнул. Было легко и свободно дышать. А еще

было совершенно новое и необычное ощущение пористости, прозрачности и

легкости. И еще, как будто настало время чему-то быть решенным, очередному

действию быть законченным. Что-то должно было произойти. Совершенно

непонятное, желто-золотое и радостно-веселое ощущение. "Хм! К чему бы это?"

- Саах выбрался из машины и с наслаждением вдохнул всем существом, каждой

клеточкой тела это золото раннего утра и еще непонятно чего,

присутствовавшего здесь во всей своей нежной и непобедимой силе. Это уходило

вдаль, в равнину, и вглубь Сааха, раскрывая в нем некую, еще неизвестную

ему, протяженность сознания, новое измерение, новое пространство.

Пространство света. Теплое, золотое безмолвие, пребывание в знании. Камень,

травинка, облако, земля несли это в себе, и Сааха распирало от экстаза,

разрывало по швам с неистовой силой... О!

- Это оттого, что тело еще не готово, - раздался голос за спиной. - В

груди напряжение, и в животе тоже. Меня всегда удивляло, почему люди так

напряжены и сжаты.

Он повернулся и увидел ее. Брюки, куртка, за плечами рюкзак.

- Я - Йу. А ты Саах. Я знаю, Феб мне сказал.

Лучи ее глаз расплавили его взгляд, который вспух и заструился слезами

по щекам. Она тихо подошла, достала платок и стала утирать слезы с его лица.

А они все бежали и бежали из черных глазниц, оставляя на пыльных, грязных

щеках розовые, чистые дорожки. Текли и текли.

- Что там у тебя, источник новый открылся, что ли? Как странно. Я

видела сон, как я лежу в стеклянном коконе. И подходишь ты, берешь камень и

разбиваешь кокон. Мы беремся за руки и улетаем розовыми чайками в