А. Стеклянников

Предназночение

нормальному функционированию. Это были щупальца смерти.

Саах вышел на вырубку и сел на пень. Лучи связывали солнце с землей

золотыми волокнами. Поднявшись по одному из них, он увидел израненного Сааха

сидящим на пне в бандитской одежде, жующего бандитский хлеб, увязнувшего в

бандитской паутине, опутывавшей, в сущности, весь город и прилегающие

станции, и даже некоторые места в лесу. Но лес был могуч. Он насмешливо,

добродушно терпел эту паутину, так как был любвеобилен. И лес в любой момент

мог стряхнуть эту сеть с себя, как слон стряхивает комара. Но суть леса -

смирение и отдавание. И, видимо, так было задумано для окончательного акта.

Саах понял, что, живя в лесу и волоча за собой враждебные сети, он

становится носителем этой заразы. Необходимо было найти решение. Какое?

Растворяясь в солнечном тепле, он видел Сааха, сидящего на пне; бандитов,

горящих местью и рыскающих повсюду в городе и в лесу; море за горизонтом, в

котором смуглая девушка на белой яхте смотрела на пробегающую под бортом

лазурь воды; видел город, в котором запуганные жители с закупоренными

сердцами добывают и едят свой скудный обед; где-то за океаном видел ураганы,

рушащие в несколько минут несносные язвы слишком обнаглевших мегаполисов;

наблюдал червя в земляной подстилке, глотающего перегной... Видимо, решение

созрело, раз он встал и направился в чащу. Да, он пошел в город.

x x x

Саах не тревожился о Йу и Нат. Он знал, что эти цветы дадут свои плоды,

и никто их не сорвет. Он бы это сразу почувствовал. Они двигались к своей

цели, своему финалу, и пока он не видел, где их пути могут пересечься. Он

прозревал в грядущем лишь языки пламени и черноту пещеры, в конце которой

горел свет.

Через неделю он вошел в город. Первое, что бросилось ему в глаза, это

огромная афиша, изображающая до боли знакомое лицо с подписью внизу,

об®являющей о награде за поимку особо опасного преступника Сааха, убийцы,

насильника и садиста. Город был в сетях, как рыба в сачке; и даже борода не

защищала от пристальных взглядов прохожих на его лицо, как будто сошедшее с

афиши. Саах шел, зная куда. Ноги привели его на овощную базу. Он поднялся по

ступенькам конторы на второй этаж и вошел в отдел кадров. Толстячок в очках

поднял голову и глянул вопросительно.

- Я хотел бы устроиться на работу, грузчиком или комплектовщиком.

У Сааха были документы одного из бандитов, позаимствованные в лесном

домике. Толстячок долго смотрел ему в лицо, потом спохватился, встал и

сказал, услужливо предложив стул:

- Садитесь. Я сейчас... У нас как раз... Недостаток... Нужны

комплектовщики и... и грузчики. Пишите заявление, а я... пойду распоряжусь

насчет спецодежды. Погодите.

И он выскочил, хлопнув дверью. У Сааха сдавило горло. Он тихо встал и,

задохнувшись, сглотнул. В чем дело? Тело рвалось вон. В чем дело? Его

прожгла мысль: служащий не спросил документа - а это первое требование при

устройстве на работу. Почему? Саах вышел из кабинета и тихо прошел по

коридору дальше. Из приоткрытой секретарской слышался голос толстячка,

говорящего по телефону:

- ... да-да, только борода отросла. Приметы схожи, как две капли воды.

Да-да. Смогу задержать минут на пятнадцать. У нас есть охрана, если что,

попробуем удержать силой. Адрес? Вот...

Саах не стал дослушивать, вышел, спустился на улицу и пошел к воротам

базы. Тело было спокойно даже тогда, когда дорогу ему преградил вахтер и

несколько крепких парней ринулись к нему, чтобы схватить. Мир не желал

меняться и в этот самый момент топил свою надежду. Он побежал в боковую

улочку и услышал краем уха, как у ворот затормозила машина. Теперь его знали

не только в лицо - каждую мелочь его внешнего вида. Это было нужно? Или?

Бесконечность молчала, втягивая его в водоворот мировых событий.

Впереди над домами показался столб дыма, и Саах помчался туда. Через

несколько кварталов он выбежал на площадь, а из другого переулка прямо ему

навстречу выскочил грузовик. За рулем сидел тот детина, который видел его в

лесном домике, их взгляды встретились во второй раз, высекая искры из

затвердевшего воздуха. На площади волновалась толпа народу, горел магазин

одежды, окрашивая небо черным дымом. "Обычный" пожар. Саах вскочил в толпу и