Лео Таксиль

Забавная Библия

могила была засыпана, и свадебные пиршества продолжались 14 дней. И сказал Рагуил Товии по окончании пиршеств: Взяв половину имения, благополучно отправляйся к отцу твоему: остальное же получишь, когда умру я и жена моя (Товит. глава 8. стих 21). Во время свадебного пира ангел Рафаил, уже возвратившийся из Египта, пришел в Раги под именем Азарии. Гаваил преуспевал в делах своих и без разговоров возвратил десять талантов, взятых у Товита.

Наконец молодой Товия, его жена, небесный спутник и собака возвратились в Ниневию, где старый слепец стал уже приходить в отчаяние. Товия приложил желчь к глазам отца своего, и сказал: ободрись, отец мой! Глаза его заело, и он отер их, и снялись с краев глаз его бельма. Увидев сына своего, он пал на шею к нему и заплакал (Товит, глава 17, стихи 10-13). Оставалось только рассчитаться с Азарией: этот последний отказался от предложенных ему драхм, назвал свое истинное имя и, объявив, что он один из семи старших ангелов небесной иерархии, исчез.

Сказочка об Иудифи не менее чудесна. На восемнадцатом году царствования Навуходоносора, которого Библия здесь именует царем ассирийским, город Ветилуя, совершенно неизвестный историкам и географам, подвергся будто бы осаде армией этого царя под предводительством мифического генерала Олоферна.

Основное ядро этой армии состояло из 120000 пехотинцев и 12000 всадников (Иудифь, глава 2, стих 15). Олоферн заградил каналы, питавшие Ветилую, так что осажденные от жажды падали на улицах города (глава 7, стих 22).

Положение становилось невыносимым. Тогда некая прекрасная ветилуйская вдова, муж которой был сражен солнечным ударом во время жатвы (глава 8, стих 3), решила спасти свою родину. Для этого она надела свое самое прекрасное платье, надушилась и напомадилась и в сопровождении старой дуэньи отправилась во вражеский стан (глава 10, стих 10). И дивились красоте ее (стих 19). Красавица потребовала провести ее к генералу, который в это время отдыхал на своей постели (стих 21).

Олоферн пригласил Иудифь пообедать в его палатке. Было немало съедено, немало выпито. Генерал любовался на нее и пил вина весьма много, сколько не пил никогда, ни в один день от рождения (Иудифь, глава 12, стих 20). После пиршества, когда Олоферн, весьма довольный, растянулся на кушетке, Иудифь схватила генеральский меч и изо всей силы дважды ударила по шее Олоферна и сняла с него голову (глава 13, стих 8). Скажите после этого, что любовь не заставит иной раз потерять голову!

Дуэнья положила голову Олоферна в мешок со съестными припасами (стих 10). Не замеченные никем, обе женщины вернулись в город. На стенах Ветилуи на другой день появилась физиономия главнокомандующего армией Навуходоносора. Согласно Библии, огромное войско, осаждавшее город, при виде отрубленной головы, обратилось в дикое бегство (Иудифь, глава 15, стихи 2-3). Никто даже и не подумал стать под командование какого-нибудь другого начальника.

Вот комментарий Вольтера по этому поводу: Географу было бы очень трудно поместить где-нибудь эту Ветилую. Одни указывают, что она находилась в сорока милях К северу от Иерусалима, другие говорят, что она была расположена на несколько миль к югу от него. Но любая порядочная женщина была бы еще более затруднена, если бы ей пришлось оправдать поведение прекрасной Иудифи. Пойти спать с командующим армией для того, чтобы отрезать ему голову, - это, в конце концов, не совсем скромно. А положить эту окровавленную голову своими же окровавленными руками в мешок и спокойно пройти со своей служанкой через расположение стотысячной армии, не будучи остановленной ни одним часовым, - это уже и не совсем просто.

Но что еще более трудно - это прожить после сего блестящего подвига сто пять лет в доме своего покойного мужа, как это сказано в главе 16. В спорах относительно возраста Иудифи в момент совершения славного подвига уже известный нам бенедиктинец Кальмет высказывает мнение, что Иудифи было шестьдесят пять лет, когда Олоферн пленился ее поразительной красотой. Самый подходящий возраст для того, чтобы кружить и рубить головы! Но Библия сейчас же погружает нас еще в одно затруднение. Она говорит, что никто не нарушал покоя израиля во дни Иудифи, а между тем это была эпоха больших бедствий еврейского народа.