Лууле Виилма

Прощаю себе

помешала ему бежать туда, куда не надо. Тем самым болезнь спасла его доброе имя, не дав ему опозориться.

При вялом параличе все происходит наоборот. В парализованных частях тела мышечный тонус низкий либо вовсе отсутствует. Рефлексы не срабатывают даже при очень сильном раздражителе. Хоть молотком бей. Мышцы атрофируются. Кто превыше всего ценит бугры мускулов и красоту тела, тот ощущает жуткий стыд. Стыд лишь усугубляет высыхание, так как он иссушает и уменьшает. С медицинской точки зрения прогрессирующая атрофия мышц является неизлечимой болезнью, приковывающей человека к постели и превращающей его в живой труп. Поддержать в нем жизнь можно какое-то время лекарствами. Чем сильнее человек стыдится своего беспомощного состояния, тем быстрее умирает. Стыд иссушает не только его мышцы, но и все живительные соки. Поскольку без воды нет жизни, уменьшение жидкости в теле до критической черты влечет за собой смерть. Как говорят, кровь стала слишком густой. Не только кровь, но и лимфа, однако про это мало кому известно, потому что лимфу отдельно не исследуют.

В такой ситуации помогает гордость, ибо она помогает не поддаваться обстоятельствам. Гордость не позволяет сдаться.

Пример из жизни.

Был у меня пациентом мужчина лет шестидесяти - красавец высоченного роста с атрофией мышц. Я воспринимала его как упрямую рабочую скотинку с умной головой, а его энергетическое тело виделось мне кружевной тканью. Одни сплошные дырки. В ту пору я была еще хорошим человеком и хорошим врачом, так как старалась наладить чужую жизнь. С удовольствием принялась латать его энергетические дыры, хотя и ощущала себя после занятий с ним выжатой, как лимон.

Моей помощи он не отвергал, но и не высказывал активности, хотя речь шла о его собственном благе. По его глазам было видно, что человек озлоблен. На прием он всегда являлся с легкой насмешливой улыбкой на устах и, набычившись, таращил на меня глаза, в которых сквозила обида на окружающий мир. Он был болен и хотел, чтобы я его вылечила. Подсознательно он меня использовал, и я пошла у него на поводу. Так общаются накопленные за тысячелетия гордость белого мужчины и стыдливость белой женщины. У кого первым переполнится чаша терпения, тот и отринет партнера из самозащиты. Поскольку убивает не гордость, а стыд, то именно женщинам приходится указывать на их место. Срабатывает женский инстинкт самосохранения.

В ту пору я особенно активно занималась изучением стрессов. Я рассказала пациенту все, что знала и что ощущала в нем, и стала его просить заняться собой. Чем настойчивее я просила, тем яснее становилось, что у него нет времени, поскольку благодаря улучшению здоровья он расширил сферу трудовой деятельности. Укрепил дела собственной фирмы, точно бульдозер. За счет чего? За счет моих душевных сил. Точнее говоря, принеся меня в жертву своей работе.

Если поначалу он использовал меня подсознательно, а я подсознательно позволяла это делать, то со временем я стала осознавать, что он использует меня осознанно. Тогда я еще не знала, что человек никогда не использует другого человека - за него это делает его собственный эгоизм, а человек лишь плывет по течению собственного эго. Это кажется ему правильным. Эгоизм сотворяет из гуманизма, заложенного в человеке, дурака, и человек идет путем наименьшего сопротивления.

Эта канитель продолжалась несколько лет. В один прекрасный день я решила - все, хватит. Консультацию я завершила словами: Больше я просить не буду. Это ваше здоровье. Не начнете заниматься собой, ко мне больше не приходите! Я чувствовала, что гордость не позволит ему прийти. Так и вышло. В назначенное время он не явился. Я ощущала себя виноватой перед ним, но и довольной собой. Наконец-то я посмела честно сказать: нет. Для меня это было большим достижением.

Мужская гордость стыдится женского ума. Отвергая женские знания и наставления, мужчина тем не менее принимает то, что женщина делает из любви, неважно - жена это или посторонняя женщина. Так поступает любой человек, цепляющийся за принципы, будь то мужчина или женщина. Мне приходилось иметь дело с глубоко догматичными людьми, которые заявляли: я болен, вылечите меня, но ничего не говорите, потому что я верующий.

Больше я такими людьми не занимаюсь, поскольку не имею права жить за человека его жизнью, хоть он этого и желает. Более того, я не хочу принимать на себя его страдания.