Мохаммед Закария Гонейм

Потерянная пирамида

дух, который погубит и поглотит всех.

Читателям, никогда не имевшим дела с такого рода па- мятниками, подобные разговоры могут показаться обыкно- венным суеверием, но я прекрасно понимал этих людей. Я сам испытывал страх и не стыжусь в этом признаться.

Я пытался успокоить людей. Я говорил им, что мы хотели только узнать имя неведомого фараона и прославить его, точно так же как фараона Тутанхамона, о котором знали только ученые-специалисты и которого благодаря лорду Кар- нарвону и Говарду Картеру, обнаружившим ровно тридцать лет назад его гробницу, знает теперь весь мир. И, наконец, люди начали постепенно возвращаться. Спустя две недели мы могли снова приступить к штурму пирамиды.

Глава восьмая. ПУТЬ ВГЛУБЬ

О раскопках древнеегипетских гробниц написано столько романтической чепухи, что теперь многие археологи, по-види- мому в знак протеста, «замораживают» свои отчеты, стремясь быть строго научными, словно любое проявление чувств уже само по себе антинаучно. Но в то же время крупнейшие археологи не стыдятся проявлять свои чувства в момент открытий. В трудах таких ученых, как Петри, Рейзнер, Фёрс и Квибелл, можно найти целые страницы взволнованных жи- вых рассказов бок о бок с подробнейшими и скучнейшими для неспециалиста описаниями всяких черепков и прочей мелочи, способной заинтересовать только археолога.

Стараясь писать холодно и бесстрастно, я изменил бы самому себе. Поэтому скажу честно: когда через две недели после катастрофы я собрал рабочих и мы снова приступили к расчистке входной галереи, мне было как-то не по себе. Трудно объяснить это чувство. Во всяком случае я не боялся физической опасности—обвала кровли и падения камней, скорее это была странная смесь благоговения, любопытства и неуверенности.

Тот, кто ни разу не ползал в одиночестве по безмолвным темным ходам под пирамидой, никогда не сумеет по-настоя- щему представить, какое ощущение временами охватывает тебя в этих подземельях. Мои слова могут прозвучать неправ- доподобно, однако я знаю, что каждая пирамида имеет свою душу, в ней обитает дух фараона, который ее построил. Мно- гие мои люди, проработавшие в пирамидах почти всю жизнь, думают и чувствуют то же, что и я. Им-то подобное ощуще- ние хорошо знакомо!

По темному коридору приходится ползти на четверень- ках, обходя обвалы; свет лампы вспыхивает искрами, отра- жаясь от крохотных кристаллов в слоистых стенах, а впереди коридор утопает во мраке. Огибаешь углы, ощупывая дорогу руками. Рабочие остаются где-то позади. И внезапно чув- ствуешь, что ты совсем один в таком месте, где почти пятьде- сят веков не звучали человеческие шаги. Ты один, и над то- бой тридцатиметровая толша скалы, на которой покоится масса пирамиды. Достаточно обладать хотя бы крупицей фан- тазии, чтобы подобное мгновение навсегда запало в душу.

Мы начали с расчистки десятиметрового завала из щебня в коридоре под шахтой. Оказалось, что вся нижняя часть шахты обрушилась вместе со значительной частью прилегаю- щей к отверстию кровли коридора. По-видимому, это произо- шло в глубокой древности при землетрясении или от естест- венного обвала, потому что скальный грунт здесь очень слаб. Древние египтяне, прорывая свои шахты и подземные ходы, часто спускались на весьма значительную глубину не только из соображений сохранности погребения; зачастую они ухо- дили вглубь для того, чтобы отыскать прочный скальный мас- сив, в котором можно было бы вырубить усыпальницу.

На кровле и на стенах коридора разбегались многочис- ленные длинные трещины. Пришлось затратить немало уси- лий, чтобы возвести подпорные каменные стены и поставить деревянные крепления. Только после этого мы решили дви- нуться дальше вглубь.

Когда вся масса камней под шахтой, была убрана, мы увидели, что пол здесь и еще на метр позади завала выложен на толстом слое мягкой глины. Под глиной мы обнаружили сотни различных каменных сосудов, похожих на те, что были найдены в подземных галереях пирамиды Джосера. Здесь слоями лежали кувшины из черного и белого крапчатого порфира, алебастровые чаши и блюда. Кувшины были неве- лики, но зачастую очень тяжелы. Внутренняя полость у них оказалась лишь слегка намеченной. Очевидно, они предна- значались исключительно для погребальных целей. Почти у всех ваз есть небольшие ручки без отверстий. Некоторые сосуды оказались разбитыми. Поскольку расколотые пред- меты встречались только в самом верхнем слое, можно предположить, что их раздавила тяжесть обрушенных через вертикальную шахту камней завала.