Мерри Хоуп

Наследие Сириуса

интереса египтян к Сириусу. Судя по действительно имеющимся сведениям той эпохи, влияние Сириуса представляется неоспоримым; но вот о том, контактировало ли коренное население этого региона с представителями внеземной цивилизации или просто восприняло информацию от другой цивилизации, живущей на нашей планете и достигнувшей высокого технического и научного развития, мы можем только догадываться. Мы также не знаем, накопила ли эта высокоразвитая цивилизация свои знания самостоятельно или непосредственно восприняла их от посетивших Землю инопланетян.

Бесспорная древность предмета настоящего исследования, как и связанные с этим временные масштабы, может свидетельствовать о том, что народ, который мы называем «древними египтянами», испытывал значительный интерес к собственной истории, будучи заинтригован (и, возможно, озабочен) своим происхождением в не меньшей степени, чем большинство из нас сегодня. Например, фараон Неферхотеп (ок. 1750 г. до н. э.), решив воздвигнуть статую бога Осириса, отправил своих писцов в древние архивы библиотеки города Гелиополя, чтобы найти там первоначальное изображение бога и тем самым добиться максимального правдоподобия. Рамзес IV, правивший почти на 600 лет позже, демонстрировал аналогичные примеры обучения на материале глубокого прошлого —и мы еще считаем этих властителей древними! Несколько сооружений, построенных подле Ступенчатой пирамиды, содержат доказательства, что этот памятник был воздвигнут более чем за 1000 лет до периода правления царя Нетерхета (начало Третьей династии, ок. 2660 т. до н. э.).

Именно в годы царствования Птолемея II Филадельфийского египтянин Манефон (Мер-не-Тхути), живший в конце четвертого — начале первой половины третьего тысячелетия до нашей эры, написал знаменитую «Историю Египта». Манефон был верховным жрецом в Гелиополе и как историк отличался достоверностью и надежностью изложения. Он не только писал на исторические темы, но также оставил после себя труды по мистической философии и религии своей страны. Вообще считается, что его книги были тем египетским источником знаний, из которого затем черпали информацию Плутарх и другие более поздние авторы. Именно Манефон сохранил для нас те письменные фрагменты, которые собрал и опубликовал в своей книге «Гермес Трисмегист» великий ученый-теософ Г. Р. С. Мэд. К сожалению, работа Манефона не дошла до нас в своем первозданном виде: лишь некоторые разрозненные отрывки из нее встречаются в произведениях Иосифа Флавия и других классических авторов, где ссылки на Манефона служат скорее доказательствами личной точки зрения писателя, чем точными историческими фактами. Вне всякого сомнения, люди прибегают к подобному варианту использования древних источников с того момента, как была изобретена письменность (взять хотя бы меня — ведь я полагаюсь на древние рукописи как на доказательство положений моего исследования).

Согласно Манефону, египетский бог письменности Тот создал 36 525 книг древней мудрости (эта цифра соответствует количеству так называемых «примитивных дюймов» в рассчитанном периметре Великой пирамиды)[I]. Считается, что Манефон почерпнул изложенные им факты из иероглифических храмовых надписей и жреческих архивов. Мэд утверждает, что наиболее важным из дошедших до нас фрагментов оригинальных произведений Манефона является отрывок из рукописи под названием «Сотис», который сохранил для потомков византийский историк Георгий Синцелл (ок. 800 г. н. э.). Вот как выглядит этот фрагмент со вступительным словом монаха Синцелла:

Поэтому предложено сделать несколько кратких изложений относительно египетских династий из книг Манефона. [Этот Манефон], будучи верховным жрецом Хитенских храмов в Египте, основывал свои ответы [царю Птолемею] на памятниках, которые находятся в стране Сериадов. Он рассказывает нам, [что эти памятники] были высечены на священном языке буквами священных писаний Тота, первого Гермеса; а после потопа они были переведены со священного языка на простой язык того времени, хотя [все еще] оставались иероглифами и хранились подальше от глаз в книгах второго Гермеса во внутренних помещениях храмов Египта[2]. Судя по всему, царю были известны обширные познания Манефона относительно прошлого и он спросил жреца, может ли он, царь, увидеть кое-что из архивов и может ли Манефон использовать свою силу восприятия для того, чтобы предугадать грядущее? Далее послушаем Мэда:

В «Книге Сотиса» Манефон лично обратился к царю Филадельфийскому, Птолемею II, написав буквально следующее: