Мерри Хоуп

Наследие Сириуса

описывается как Осирис

... Выйдя к нему [своему сыну Гору] из Невидимого, работал с ним и учил его сражаться [против Сета].

Затем он решил испытать его и спросил: «Что он считает наиболее честным?» И когда тот ответил: «Помогать отцу и матери в восстановлении справедливости», он задал второй вопрос: «Какое животное, по его мнению, наиболее подходит тем, кто вышел на битву?» И тогда Гор сказал: «Лошадь», и Осирис удивился его ответу и был озадачен — отчего тот не сказал «Лев», а сказал «Лошадь».

И Гор тогда пояснил: «Лев» пригодится тому, кто нуждается в помощи, зато «Лошадь» [может] во время боя растоптать врага и победить его» [2]. Несмотря на то что в «Книге мертвых» и других древнеегипетских текстах лошади практически не упоминаются, эзотерические источники всегда признавали, что лошадь посвящена Гору; особенно это относилось к белой лошади, которую впоследствии почитали кельты. Добавим, что в Атлантиде лошадь (единорог) была посвящена Дануи, богине Земли.

В «Книге мертвых» в связи с Осирисом встречается много упоминаний «бога-льва». Больше всего мне понравилось украшенное виньеткой стихотворение из главы XXVIII по поводу оберегания сердца (см. рис. 9-1):

Приветствую тебя, бог-лев! Я — Цветущий Куст. Не позволь, чтобы мое сердце унесли от меня... Приветствую тебя, создавшего из ветров пелену для Осириса, тебя, который видел Сета! [3]

Одной из наибольших тайн, связанных с эпагоменальны-ми Неферами, является оплодотворение Исиды. Это событие является основой, на которой построена вся драма Осириса. Если верить, что Осирис действительно оплодотворил Исиду уже после того, как его дух покинул тело и вознесся в высший план, то в этом случае богиня попадает в ту же категорию, что и другие матери, чудесным образом зачавшие, а затем и родившие ребенка, которому судьбой предначертано стать спасителем мира. Я склоняюсь к тому, чтобы отвергнуть идею о деревянном фаллосе, поскольку, с моей точки зрения, ее значительно позже придумали люди, не представлявшие, что женщина способна зачать без помощи этого мужского органа! Гораздо больше метафизического смысла в гекау Гора и магии, которой обладала Исида. Более того, поскольку здесь участвует и понятие времени, мы имеем дело скорее с династией, чем с единичным случаем. В конце концов, мы уже убедились, что в случае Осириса и Нефтис все довольно просто переводится на язык принципов; так почему то же самое не могло произойти с Исидой и Осирисом?!

Как мы уже говорили ранее, несколько загадочным является и сам порядок, в котором эпагоменальные Неферы появлялись на свет. Бадж говорит, что дети Нут (Неба) родились не в одном месте и не в одно время. В первый день родился Осирис; на второй день появился на свет Гор; на третий день появился Сет; на четвертый родилась Исида, а в пятый — Нефтис. Первый, третий и пятый эпагоменальные дни считались несчастливыми; второй не назывался ни счастливым, ни несчастливым; зато четвертый день назывался «прекрасным праздником неба и земли» [4]. Стало быть, дни рождения Осириса, Сета и Нефтис (а также, предположительно, и сами божества) имели несчастливую окраску, а Гор, очевидно, был нейтральным (и день его имел, соответственно, неопределенные качества). Зато Исиду любили все. Значит ли это, что мы имеем дело с космологической драмой, в которой каждое божество представляет скорее отдельную эру (как, например, Исида — астральный век Девы), а не индивидуальность?

Но что, если Гор осуществлял непосредственную связь между нашей Солнечной системой и системой Сириуса? Это предположение могло бы объяснить противоречивость мифов о его рождении, а именно: а) что он прибыл на второй эпагоменальный день следом за Осирисом; и б) что Исида после «небесного» (или другого чудесного) зачатия родила его здесь, на Земле. Мог ли сын оплодотворенной Осирисом (Сириусом В) Исиды представлять все человечество? Если это так, то в таком случае Сет (Хаос) превращается в испытательный полигон для Гора (Порядка). И сын Ишды должен выдержать это испытание, дабы доказать, что он достоин занять трон своего отца. Мифы говорят, что вначале Гор был болезненным ребенком, сама жизнь которого в раннем детстве находилась под вопросом. Если вспомнить, что Гор символизирует собою человечество, то станет ясно: тем болезненным ребенком, выживание которого все еще вызывает сомнения, является наш вид гомо сапиенс.