Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания

моих недавних утверждений о способностях Вадика играли против моего я, так как парни не могли отказаться от мысли что нормальный человек мог приписывать Вадику такие способности. Я по- чувствовал, что мои нервы на пределе. Боль опять родила чувство непос- редственности влияния Вадика. Делать это он сейчас по-моему мог из тех же соображений, что и унижая меня во время визуальных встреч.

Сестра в это время была дома, приехав с коммерческой поездкой. * Они убивают меня. Я поубиваю их, - сказал я ей. Она перепугалась.

-Ты с ума сошел, а как же Бог? Что сказал Иисус: возлюби своих врагов.

-Бог - это духовно свободный человек. Что же касается любви - при таком отношении скоро может стать некому этих врагов любить. Я им ничего не делаю плохого, а они меня убивают. Я же имею право сохранить свою жизнь и предотвратить свою смерть. Слов они не понимают. Что же касается образа действий Бога - смотри, как он может поступить с тем, кто несет угрозу его жизни.

С этими словами я дал ей книжку об одном экстрасенсе, убившем уг- рожавшего ему, энергетическим ударом. Сев в кресло, я стал ждать, пока она ее прочтет, но тут мои руки, бывшие расслабленными, как бы сами взяли лежавший рядом журнал Эхо и открыв мне нужную страницу предос- тавили ее мне для чтения. В статье, там написанной, говорилось, что инопланетяне жестоко карают земных убийц. Это меня несколько останови- ло и заставило задуматься о том, кто это мной сделал для меня.

Часто у меня возникала мысль о том, что надо их всех простить и забыть. Но я не мог этого сделать. Я жил как бы в одном режиме. Проще- ние -это расслабление. Я из себя не мог выпустить лишнего чувства для покрытия своих болей. Боль требовала моих противодействий. И тут я вспомнил свой старый проверенный способ. Я сел и написал записку его родителям, в которой, выразив свои претензии Вадику, назвал его тремя словами, которые были далеко от литературы. По человечески, конечно, я понимал и чувствовал, что делать этого не надо, но с другой стороны я чувствовал, что это единственный разумный способ утихомирить или урав- новесить мою боль.

Отношения, понятно, испортились. Точнее, отношение Вадика ко мне.

Я же продолжал к ним иногда заходить. Душевно я чувствовал и некоторое облегчение от сделанного. Была и еще одна причина моего такого неприя- тия. Так как царство божие внутри нас, а перенесший душевную травму человек живет обычно душой, а не умом, то есть Богом, жил Им в это время и я, подобно адепту от Него. Во время общения я находил особен- ное удовольствие в теме о Боге и о духовном. Вся остальная социальная жизнь для меня существовала лишь помощью человеческим душам. О соци- альных проблемах говорить мне было просто неинтересно. Наличие для ду- ши социальной проблемы показывает несовершенство восприятия этой душой реальности. Глаз, прежде чем увидеть, должен перестать видеть боль.

Боли же, которые я пережил в ходе психоза, я сейчас воспринимал как бывшее необходимым и никому на них не жаловался. Людям же свойственно стонать по пустякам. Болящая боль у меня оставалась лишь от непрояв- ленной отзывчивости некоторыми людьми. Сейчас же, если Вадик с Игорем заводили разговор о проблемах, а я шел рядом и равнодушно молчал или смотрел по сторонам, не слушая их и думая о своем, это воспринималось ими как проявление недоадаптации, что не могло не ранить своим непони- манием меня. Мне приходилось ловить на себе насмешливые или ироничные взгляды. Сказать же об этом прямо мешало чувство понимание устойчивос- ти человеческого предубеждения и простой невозможностью выразить все свои чувства и мотивы поступков. Да и не будешь же оправдываться за каждый свой шаг.

Однажды в магазине я встретил Вику. Я ей рассказал про то, что побывал в психиатрической больнице, что она восприняла с каким-то ра- зочарованием во мне и сказал, что купил интересную книжку (В.Подляги- на) Колдун и могу дать ее ей почитать. Когда она принесла ее назад, зашел разговор о своем месте в жизни, и я, как бы оправдываясь за свое недавнее прошлое и рабочее настоящее сказал: Ничего, не место красит человека, а человек место.

- Краской тоже можно место запачкать, - сказала Вика так язви- тельно, что всколыхнула мое двухлетней давности отношение к ней.