Нил Доналд Уолш

Беседы с Богом (необычный диалог). Книга I.

сказать вам не делать этого. Приказать вам не делать чего-то — все равно что запретить делать это. Запретить вам что бы то ни означало бы ограничить вас. Ограничение для вас означало бы отрицание того, Кто Вы Есть в Действительности, как и вашей возможности создавать и переживать эту истину.

Некоторые говорят, что Я дал вам свободу воли; и те же самые люди утверждают, что, если вы не будете повиноваться Мне, Я пошлю вас в ад. Что же это за свобода воли? Не насмешка ли это над Богом, не говоря уже о каких-либо истинных взаимоотношениях между нами?

Что ж, теперь мы как раз подходим к другой области, которую я хотел бы обсудить, — ко всем этим вопросам о рае и аде. Насколько я сейчас понимаю Тебя, нет такой вещи, как ад.

Ад существует, но это не то, что ты думаешь, и ты не осознаешь его по причинам, уже указанным.

Что же такое ад?

Это переживание результатов худших из всех возможных для тебя выборов, решении и творений. Это естественные последствия любой мысли, которая отрицает Меня или говорит «нет» тому, Кто Ты Есть относительно Меня.

Это та боль, которую ты ощущаешь по причине неправильного мышления. При этом сам термин «неправильное мышление» условен, поскольку не существует того, что было бы неправильным.

Ад — это противоположность радости. Это нереализованность. Это знание того, Кто и Что Ты Есть, и невозможность пережить это. Это значит быть меньше. Это и есть ад, и нет ничего худшего для твоей души.

Но ад не существует как какое-то место, которое вы выдумали, где приходится гореть в некоем вечном огне или существовать в некоем состоянии непрекращающегося мучения. Каков был бы смысл всего этого?

Даже если, предположим, у Меня и зародилась бы невероятная безбожная мысль о том, что вы не «заслуживаете» рая, — с чего бы мне заниматься поисками каких-либо наказаний или мести за ваши неудачи? Разве не было бы для меня проще, скажем, взять и сделать так, чтобы вы исчезли? Что за мстительная часть Меня стала бы требовать того, чтобы Я подверг вас вечным страданиям, которые по силе и глубине не поддаются никакому описанию?

И если ваш ответ — «во имя справедливости», — разве не была бы в таком случае справедливой просто невозможность воссоединиться со Мной в раю? Неужели бесконечное страдание от боли является столь уж необходимым?

Я хочу, чтобы вы знали, что в опыте, следующем за смертью, нет ничего подобного тому, что вы создали в своих основанных на страхе теориях.

Впрочем, есть опыт души настолько несчастной, настолько незавершенной и меньшей, чем целое, настолько отделенной от величайшей радости Бога, что для твоей души это был бы ад. Но Я хочу, чтобы это было ясно: Я не посылаю вас туда и не Я причина того, что вы получаете этот опыт. Вы сами создаете этот опыт, когда отделяете свое «Я» от своих самых высших мыслей о себе. Вы сами создаете эти переживания, когда отвергаете то, Кем и Чем Вы Являетесь в Действительности.

Но даже этот опыт не вечен. Он таковым и не может быть, поскольку ваше разъединение со Мной навсегда не входит в Мои планы. На самом деле это просто невозможно — ведь в таком случае не только вам пришлось бы отрицать то, Кто Вы Есть, но и Мне тоже. Этого Я никогда не сделаю. И до тех пор, пока хотя бы один из нас хранит истину о вас, эта истина должна будет в конце концов восторжествовать.

Но если ада нет, значит ли это, что я могу делать все, что захочу, действовать, как мне заблагорассудится, совершать все, что ни пожелаю, и при этом не бояться никакого возмездия?

Неужели именно страх необходим тебе для того, чтобы быть тем, делать и иметь то, что внутренне правильно? Неужели тебе нужно бояться, чтобы «вести себя хорошо»? И что это вообще такое — «вести себя хорошо»? Кому здесь принадлежит последнее слово? Кто дает указания? Кто устанавливает правила игры?

Вот что Я скажу тебе: ты сам себе устанавливаешь правила. Ты даешь указания. И ты сам решаешь, насколько хорошо ты поступил и поступаешь сейчас. Поскольку именно ты есть тот, кто решил, Кто и Что Ты Есть в Действительности, а также Кем и Чем Ты Хочешь Быть.

И ты сам есть тот единственный, кто может оценить, насколько ты хорош.