Нил Доналд Уолш

Беседы с Богом (необычный диалог). Книга I.

фыркнул: «Я принимаю его смиренно». Затем дьявол спросил еврея: «А как тебе это пекло?» Еврей ответил: «Ну а что я мог ожидать, кроме еще одного ада?» Наконец дьявол обратился к нью-эйджеру. «Пекло? — переспросил нью-эйджер, обливаясь потом. — Какое пекло?» Это хорошая шутка. Но Я не говорю, что надо игнорировать проблему или делать вид, что ее не существует. Я говорю о том, что надо отмечать обстоятельства, а затем различать в них свою высшую истину.

Если ты разорен, то ты разорен. Не имеет никакого смысла лгать об этом, и ты делаешь себя еще слабее, если пытаешься выдумать историю, которая позволит не признать этот факт. Именно твои мысли об этом — «Разорение — это плохо», «Это ужасно», «Я плохой человек, потому что хорошие люди, которые упорно работают и действительно стараются, никогда не разоряются» и т. д. — определяют то, как ты переживаешь состояние разоренности. Именно твои слова об этом — «Я разорен», «У меня нет ни гроша», «У меня сплошные долги» — определяют то, как долго ты будешь оставаться разоренным. Именно твои действия (и бездействие), связанные с этим, —когда ты жалеешь самого себя, сидишь в тупом отчаянии, не пытаешься найти какой-то выход, поскольку, дескать, «А что толку-то?», — именно это и создает твою долговременную реальность.

Первое, что стоит уяснить себе о Вселенной, — это то, что никакое условие не является «хорошим» или «плохим». Оно просто есть. Поэтому перестань оценивать.

Второе, что стоит знать, — все условия временны. Ничто не остается неизменным, ничто не статично. В какую сторону изменяется ситуация —зависит от тебя.

Прости, но я должен прервать Тебя снова. А как насчет человека, который болен, но обладает верой, которая сдвигает горы, — так вот, он думает, говорит и верит, что он поправится... и умирает через шесть недель. Как такое согласуется со всем этим позитивным мышлением и позитивным действием?

Это хорошо. Ты задаешь жесткие вопросы. Это хорошо. Ты не принимаешь безрассудно Мои слова на веру. Наступит момент, когда тебе придется поверить Мне в этом вопросе, поскольку ты обнаружишь, что мы можем спорить об этом вечно, ты и Я, — до тех пор, пока останется только «попробовать самому сделать или окончательно отвергнуть». Но мы еще не подошли к этому моменту. Так что давай продолжим этот диалог, продолжим беседовать.

Человек, у которого есть «вера, способная двигать горы» и который умирает шесть недель спустя, сдвинул горы на шесть недель. Это, наверное, было достаточно для него. Быть может, в последний час последнего дня он решил: «Ну все, с меня достаточно. Теперь я готов к новому приключению». Ты мог просто не знать об этом его решении, потому что он не успел или не захотел сказать тебе о нем. И истина заключается в том, что он мог принять это решение немного раньше — на несколько дней или недель — и не сказать об этом ни тебе, ни кому-то другому.

Вы создали общество, в котором очень «ненормально» хотеть умереть. Очень «ненормально», когда у кого-то все «нормально» со смертью. Поскольку вы не хотите умирать, вы не можете себе представить, что хоть кто-то захочет, — вне зависимости от его обстоятельств и условий.

Но существует много ситуаций, в которых смерть предпочтительнее жизни, и Я знаю, что ты можешь представить их себе, если поразмыслишь об этом хоть немного. Однако все эти истины не приходят тебе в голову — они не настолько самоочевидны, — когда ты смотришь в лицо кому-то, кто выбрал умереть. И умирающий человек знает об этом. Он может чувствовать уровень приятия его решения окружающими.

Замечал ли ты когда-нибудь, что многие люди ждут, пока комната опустеет, прежде чем умереть? Некоторым даже приходится говорить своим любимым: «Нет, слушай, ты иди. Поешь немного». Или: «Пойди поспи немного. Со мной все в порядке. Увидимся утром». И затем, когда верный страж удаляется, — уходит и душа из охраняемого тела.

Если бы умирающий сказал собравшимся родственникам и друзьям: «Я просто хочу умереть», что бы он у слышал в ответ? «О нет, не говори так!», или «Ну пожалуйста, останься!», или «На кого же ты нас покидаешь?» Вся медицинская братия натаскана на то, чтобы оставлять людей живыми, а не создавать условия, чтобы они могли с достоинством умереть.

Видишь ли, для врача или медсестры смерть означает неудачу. Для друга иди родственника смерть — это несчастье. Только для души смерть есть облегчение, освобождение.