- бхаи обозначает женщину - они сменили на Маллинатх - натх обозначает мужчину. Так что, если вы почитаете историю, вы не найдете среди двадцати четырех тиртханкар женщины, поскольку ее имя они не называют Маллибхаи, они говорят Маллинатх. Они обманули весь мир и продолжают эту старую уловку. Одна женщина доказала, и доказательства одной женщины достаточно для всех женщин. Но хитрые священнослужители изменили ее имя после ее смерти. Они не только изменили ее имя, они изменили ее статую. В храме стоит мужская статуя; в джайнском храме есть двадцать четыре статуи тиртханкар - все мужчины.
Я приходил в джайнский храм и спрашивал: Кто есть Маллибхаи? И священник начинал трястись и говорил: Э-э... Маллибхаи? А вы - джайн? Я говорил: Нет, я не джайн. Но я не мужской шовинист.
Которая из этих двадцати четырех Маллибхаи? И он показы- Но я возражал: ^Это мужская статуя. Половой орган висит наружу, а я абсолютно уверен, что в то время не было пластических операций.
Вскоре они опомнились, и поэтому, когда бы я ни приходил в джайнские храмы, они говорили: Храм закрыт. Вам не дозволено входить в храм.
В Индоре, в Индии, есть один из красивейших джайнских храмов, возможно, самый красивый в Индии. Он весь сделан из стекла - весь храм. Когда вы входите в него, вы видите себя отраженным в тысячах зеркал, окружающих вас, поскольку весь храм состоит из маленьких кусочков зеркал. Я люблю это место за его красоту и покой.
Но они не позволяют мне входить. Однажды я был там, затем двери для меня закрылись.
Я подошел к человеку, обслуживающему храм, и сказал: Это странно. Вы допускаете даже зевак, не являющихся джайнами, вы впускаете посетителей; могут приходить христиане, кто угодно может приходить в часы посещений, - ведь храм был таким уникальным произведением искусства, до двенадцати утра могли входить только джайны для поклонении, а после двенадцати допускались посетители. Меня не допускают даже среди посетителей. В тот момент, когда священник, - а он постоянно стоит в дверях, - в тот момент, когда он видит меня, он говорит: Вам не разрешается. ^ спрашивал человека, который сделал это... и то был драгоценный подарок, который он сделал для страны.
Он сказал мне: Я знаю, и я сам хотел встретиться с вами. Священник проинформировал меня. И так случилось потому, что я вынужден был оставаться в Индоре в течение шести месяцев, поскольку мой отец был очень болен и не отпускал меня. Так что я вынужден был оставаться, а больница была в пяти минутах ходьчы от храма. Поэтому всякий раз, когда у меня было время, я стучался в дверь, и священник хлопал себя руками по голове и говорил: Я ведь уже сказал вам, что этот храм закрыт для вас навсегда.
Человек, который сделал это, сказал: Я хотел встретиться с вами. Я могу сказать.священнику, что вам разрешено входить, но, пожалуйста, не задавайте вопросов, на которые мы не можем ответить. Ваш вопрос справедлив; я знаю, что вы правы. Действительно, Маллинатх был женщиной. Но зачем вносить смуту? Двадцать пять веков мы поддерживали то, что она была мужчиной, и теперь никто не спрашивает нас об этом. Все исторические книги приняли это за факт. Вы странный парень. Откуда вы взяли эту идею? Мы абсолютно прояснили этот факт во всех исторических книгах, всеми возможными способами. Во всех храмах эта статуя изображает мужчину.
Я сказал: Не беспокойтесь о том, откуда я взял эту идею. Вопрос в том... На дверях храма вы написали: Истина - вот высшая религия. Внутри, где находится усыпальница двадцати четырех тиртханкар, вы написали сатьямева джайате: Истина всегда побеждает. Меня это не касается. Кого это касается? Какое мне дело до того, мужчина то был или женщина, и даже до того, существовал этот человек или нет? Я этим не интересуюсь. Но вам следует стереть эти слова -сатьямева джайате. Как раз под ними у вас статуя Маллибхаи в виде Маллинатха, - а ведь истина - вот наивысшая религия! Сотрите два этих утверждения, и я никогда не войду в храм; если вы не сотрете их, я буду ходить каждый день. Вы будете все время отказывать, я буду все время ходить.
И мало-помалу многие люди стали тоже осознавать это, поскольку в свободные часы я приходил туда - иногда по утрам, когда джайны поклонялись, - и служитель закрывал двери и говорил: Вам нельзя входить, - и иногда он закрывал двери, когда входили зеваки. В течение шести месяцев у меня не было дел. Мой отец был болен, а храм был всего лишь в пяти минутах ходьбы. Я мог приходить два, три раза, четыре раза, много раз, сколько хотел. Даже по ночам иногда я стучался в