Комментарии, перевод: Малявин В.В.

Восхождение к Дао. Жизнь даосского учителя Ван Лип

Теперь он обменивался энергией с окружающим миром; у него было такое чувство, будто его тело вместило в себя целый мир. Так продолжалось более пятидесяти дней.

Третий этап назывался «закреплением достигнутого». Ван Липин словно только что вышел из бани: кожа его была мягкой и розовой, как у ребенка, сознание безмятежное и ясное, тело напоено легкой и светлой силой. Видя, что Ван Липин стал похож на новорожденного младенца, которого еще не коснулась скверна мира, старые даосы не могли скрыть своей радости. Четыре года они растили своего ученика, как выращивают прекрасный цветок или обрабатывают драгоценную яшму.

Теперь этот человек должен был взлететь высоко,

И вот однажды учителя сказали ему:

— С сегодняшнего дня приступаем к «закреплению». Ты будешь сидеть и медитировать здесь, не вставая. Тебе нельзя будет даже выпить воды.

Это был ясный осенний день 1966 года. Вся страна была охвачена бурей, а четыре подвижника-даоса продолжали свои занятия, не обращая внимания на мирские события.

Каждый день утром, в полдень и вечером старики поливали в комнате пол, чтобы водяные испарения увлажняли неподвижного, как каменное изваяние, послушника и питали его «подлинную энергию». Двое старцев постоянно находились возле Ван Липина, оберегая его покой.

Минул день, потом второй и третий...

Ван Липин сидел, не меняя позы, и его сознание, по завету древних учителей, уподобилось «остывшей золе». Солнце и луна, россыпи звезд в небе, горы и реки, картины природы в разные времена года, родственники и друзья, прекрасные и страшные образы — все, что он видел и слышал когда-то и уже успел забыть, вихрем проносилось перед его отрешенным взором... Постепенно он забыл о себе, забыл о времени. Все вокруг него и в нем самом стало одной сплошной пустотой — всепроницающей и бездонной, как молочный туман облаков.

Прошло десять дней, и пятнадцать, и двадцать...

Ван Липин все так же невозмутимо сидел в своей комнате, не подавая признаков жизни. А учителя неотступно находились при нем.

Миновал двадцать пятый день его сидения.

К вечеру небо заволокли свинцовые тучи, сверкнули огненные стрелы молний, и разразилась небывалая для осени гроза. Казалось, сама природа напоминала послушнику о великой опасности, подстерегавшей его в час решающего испытания. Ввиду чрезвычайных обстоятельств старцы облачились в свои парадные одежды, вооружились ритуальными мечами (37), зажгли благовония и вознесли молитвы богам. Потом они обратились к Ван Липину со словами участия и поддержки: «Люди нашей школы Лунмэнь учения Совершенной Подлинности во все времена телом и душой предавали себя Дао и, отказываясь от пищи, смотрели на жизнь и смерть как на одно цельное кольцо. Ты — наш преемник по школе, тебе быть учителем. Встань выше жизни и смерти, не подводи своих наставников».

Прошел двадцать шестой день, и двадцать седьмой, и двадцать восьмой...

В ту ночь опять разразилась страшная буря. Грохочущие потоки дождя низвергались с небес на крышу маленькой кузницы, яростно завывал за окном ветер. А старцы молча стояли вокруг Ван Липина, держа в руках ритуальные мечи.

Внезапно затрепетало пламя в висевшей на стене лампадке, ноги Ван Липина разжались и он медленно повалился навзничь, вытянув руки по швам.

Старики осмотрели своего послушника: его дыхание прервалось, сердце не билось. По всем признакам, Ван Липин умер. Тогда они сели рядом в позе медитации, выставили вперед тускло поблескивавшие в сумраке ритуальные мечи и начали «работу с энергией». Первым делом они сделали так, что бушевавшая вокруг гроза утихла, а окрестные духи не мешали их действиям. Потом они велели силам «чистого ян» держаться подальше от этого места. Так они защищали своего ученика, который находился в тот момент в царстве смерти — мире «чистого инь».

Бессмертные небожители. Фрагмент свитка

Старший наставник бережно взял деревянную табличку (38), на которой было начертано священническое имя Ван Липина — Юншэн — и поставил ее на алтаре между двух старинных курильниц,