Свет и тьма, блаженство и страдание
— становится ареною этой борьбы. Но посвященный видит и обратный процесс,
начинающийся после победоносного завершения этой борьбы, когда человек духовно
возрождается, отбрасывает или преобразует свои «мирские приобретения»,
накопленные за время «нисхождения» в материю, и возвращается назад — к своему
Источнику, свободному от грязи и пороков нашего несовершенного мира. Однако, как
я уже говорил, увидеть всё это способен лишь тот, кто подобно Иакову бежит прочь
от беспокойного и суетного мира в уединенную обитель собственной души и в сей
безлюдной пустыне начинает задавать себе вопросы, отчаянно пытаясь проникнуть в
тайну собственного бытия, познать свое предназначение, и не останавливается до
тех пор, пока не раскроет для себя самый последний секрет. Лишь тогда он,
возможно, позволит себе ненадолго вздремнуть, умиротворенно положив голову на
камень, о который только что отчаянно бился в своей прискорбной слепоте. Его
воля и разум окончательно успокоятся, умолкнут чувства, и сознание озарит
великий внутренний Свет, в сиянии которого он увидит то, что так долго искал —
ответ на все свои вопросы. Ибо, следуя древнему описанию истинного посвящения,
«сон тела есть пробуждение души; с закрытыми глазами открывается истинное
зрение; а тишина наполнена Богом. Это случилось со мною, когда я услышал самое
главное, великое Слово. На меня снизошла благодать Божия. Я познал Истину. За
что всеми силами души своей славлю Отца». (Гермес, «Поймандр», 1, 30.)
Следовательно, открывшееся Иакову видение лестницы иллюстрирует достижение
посвящения — расширение сознания и обретение космического видения вследствие
приобщения к центральному Свету. Ту же самую истину можно обнаружить в
небольшом, но весьма поучительном для каждого масона трактате, написанном в III
веке посвященным философом Порфирием; он называется «О пещере нимф». В нем
дается истолкование одного эпизода из гомеровской «Одиссеи», каковую Порфирий
рассматривает как завуалированную историю души, странствующей по бурному морю
жизни, преодолевая штормы и прочие испытания, дабы в конце концов очиститься и
обрести божественный покой. Упомянутый эпизод описывает некую темную пещеру, над
которой растет оливковое дерево. Нимфы входят в нее с одной стороны и начинают
ткать там для себя пурпурные одеяния. Покинуть же пещеру они могут только через
ворота с другой стороны и только тогда, когда им надоест это уютное, но мрачное
убежище и они захотят выбраться на волю. Порфирий объясняет эту аллегорию
следующим образом. Темная пещера — это тело, в которую входит душа («нимфа», или
духовное существо); там душа облачается в одеяние из плоти и крови и предается
чувственным удовольствиям, чуждым её истинной природе. Душа-нимфа спускалась всё
ниже, с одного космического уровня на другой, пока не вошла наконец в эту пещеру
через «врата человека» (то есть эволюционировала до человеческого уровня). И
выйти из нее сможет теперь только с противоположной стороны — чрез «врата Богов»
(то есть возвысившись до Божественного состояния). Пройти же через эти ворота
душа сможет только в том случае, если воспользуется маслом оливкового дерева,
растущего над пещерой; ибо сие есть масло Мудрости, которая осветит душе путь и
поможет отыскать дорогу в вышние миры и блаженные сферы.
Порфирий продолжает свое пояснение следующим образом: «Следовательно, говорит
Гомер, в сей пещере должны храниться все удовольствия и страдания, присущие
внешнему миру. И здесь же обнаженный смиренный проситель, выставляя напоказ свое
израненное тело, сбрасывает с себя ненужные одежды, доселе лишь обманчиво
скрывавшие его язвы (что в данном случае подразумевает отказ от бесполезных
чувственных энергий), садится у подножия оливы и вопрошает Афину (Мудрость), как
ему избавиться от всего этого шумного и враждебного сборища страстей, коварно
угнездившихся в потаенных уголках его души... Освободиться от оков чувственной
жизни — задача не из легких; тот, кто отважился сделать это, должен преобразить
себя, избавившись от всех своих изорванных одежд, скрывающих его истинную
сущность, и восстановив таким образом разрушенную империю собственной души».
Масон, прочитав эту притчу, безошибочно усмотрит в ней намек на обязательный
курс подготовки кандидатов к посвящению, а в образе пещеры и растущего над нею
оливкового дерева узнает все ту же могилу Хирама Абиффа с растущей у ее
изголовья ветвью акации. И то и другое символизирует,