У. Л. Уилмхерст

Масонское посвящение

и силе вовсе не ради собственного возвышения или спасения.

Искать посвящения, исходя из указанных соображений, было бы равносильно

заведомому отказу от его главной цели, поскольку ни о каком отречении от

следования мирским идеалам в данном случае не может быть и речи. Единственным

мотивом каждого претендента должно быть стремление к совершенствованию всего

человечества, желание стать одним из его спасителей, пожертвовав ради этого

собою. Истинный посвященный бескорыстен, он не ищет ничего для себя и не

настаивает на тех «правах», о которых так пекутся люди менее знающие. Отдав на

распятие свою физическую личность, он получает возможность взглянуть на жизнь

рода человеческого со стороны и стать совершенным орудием его спасения.

Сверхчеловеческая мудрость и сила приходят к нему, но не ради его личного блага,

а ради блага всей расы; он становится главным среди людей, но лишь потому, что

теперь он — их слуга; а самым убедительным из ораторов его делает совершенное

молчание.

Секретность, присущая масонству, объясняется, как я уже говорил, теми же самыми

причинами. Накопление духовной энергии может происходить только в тишине.

Погрузившись в тишину, претендент должен сконцентрировать все свои силы и

вознестись от собственной земли к собственным же небесам, оставляя Кесарю

внешнего мира только то, что принадлежит ему, но во всём остальном следуя едино

лишь закону Горы. Именно это и «отличает его от других людей и возвышает над

ними». И пусть нынешнее масонское Братство далеко не в полной мере осознает

значение своих учений — это ни в коей мере не означает, что имеющейся в его

распоряжении информации недостаточно для того, чтобы подвести человека к

посвящению (к тому истинному посвящению, о котором я веду речь на страницах этой

книги). Поэтому каждый из Братьев может стремиться к нему, и эта цель станет для

него реальной, если он последует призыву древнего мудреца из поэмы Теннисона:

«Оставив теплое болото сладострастья,

Что Безымянное скрывает от тебя,

Примись за труд, не зная небреженья,

Взойди по склону Горы Благословенья;

С ее вершины сможешь заглянуть

За сотни разных гор — больших и малых:

Туда, где отступают Ночь и Тень

И где рассвет, сулящий вечный день,

Вдруг воссияет над Горой Прозренья!»

«ОТ ТРУДОВ К ОТДЫХУ»

Читатель-масон, прекрасно знающий, что каждый постулат теоретического масонства

имеет метафорический характер и несет дополнительную символическую нагрузку,

сразу же догадается, что обращенный к Ложе призыв перейти от трудов к отдыху или

же наоборот — от отдыха к работе — подразумевает нечто совершенно иное, нежели

просто предложение оставить на время ритуальные и церемониальные занятия и

пообщаться в более непринужденной обстановке за обеденным столом.

Известная формула роспуска Ложи после того, как каждому из Братьев будет воздано

по его заслугам, несомненно была заимствована из практической деятельности,

когда Каменщики Ордена периодически получали материальную плату. Но теперь она

превратилась в Ite, Missa est! духовного масонства и обрела священный смысл. И

для того чтобы постичь его, следует сперва уяснить, что означают такие понятия,

как «труд», «отдых» и «вознаграждение» — в их возвышенном, скрытом значении.

Сначала поговорим о труде. Сей термин означает по большому счету не

церемониальную деятельность Ложи, но процесс самосовершенствования, о котором ни

на минуту не должен забывать истинный поборник внутреннего Света. Следует

напомнить, что данный процесс не может протекать сам по себе, и каждое

достижение на ниве самосовершенствования дается нам лишь вследствие напряженных

целенаправленных трудов. Как писал об этом Вергилий: «Hic labor; hoc opus est».

«Боги жалуют своими дарами лишь тех, кто сам их заработал», — гласит еще одно

древнее мудрое изречение. Очищение физических чувств и исправление личностных

недостатков составляет лишь часть (причем самую простую и примитивную часть)

обязательной работы. А переориентрирование разума на новые идеалы, необходимые

для этого учеба и практические исследования, а также концентрация мышления и

строгий контроль над своими желаниями — отнюдь не детские забавы; и если

относиться к этому как к простому увлечению, цель так никогда и не будет

достигнута.

Но интеллектуальный и духовный труд требует отдыха и восстановления сил в

неменьшей мере, нежели труд физический. К тому же плоды сего труда нуждаются в