У. Л. Уилмхерст

Масонское посвящение

их, пока во мне не пробудилось внутреннее зрение,

способное воспринимать Духовный Свет; и когда это наконец произошло, они

приблизились ко мне и сняли меня с креста. Я не стану говорить о том, какие

тайны и мистерии были открыты мне после этого, и какие — еще более возвышенные —

ступени посвящения следуют далее за теми, о которых я ныне свидетельствую.

Отправляясь обратно, я снова прошел сквозь их бесчисленные ряды — так же, как я

шествовал мимо них к своей Голгофе. Только тогда они представлялись моему

несовершенному зрению огромным лесом ливанских кедров, осенявших меня своими

густыми ветвями. Ибо с чем же еще их можно сравнить, как не с огромными

деревьями, увенчавшими вершину мировой горы и раскинувшими надо всем миром,

подобно ветвям, темные, актинические* лучи своей Мудрости, еще не воспринимаемые

людьми как Свет в силу несовершенства их зрения?

__________

* Актинические (от греч. aktis — луч) — лучистые. — Прим. ред.

Я нашел своего Брата и бывшего наставника там же, где мы с ним распрощались, —

возле двух колонн. Он приветствовал меня знакомым жестом радости, ибо страдания

мои наконец прекратились, затем опустился на колени и закрыл ладонью глаза,

ослепленный моим присутствием, от которого исходил теперь яркий свет. Через

несколько мгновений он снова поднялся и, кланяясь, приблизился ко мне,

протягивая навстречу руку, как подобает Брату третьей ступени этой Великой Ложи.

Мы обнялись, и он воскликнул:

— Мастер воскрес!

— Воистину воскрес! — отозвался я.

И мы начали спускаться по той же великой лестнице, по которой он привел меня

сюда. Но теперь мы были уже не одни: нас окружало множество Геометров и

Архитекторов, вышедших навстречу поприветствовать своего нового Брата,

возвращавшегося ныне в качестве носителя Света во внешний мир тьмы. И снова до

слуха моего донеслись величественные переливы органной музыки, сопровождавшиеся

на сей раз торжественным пением: «Тому, кто превозмог, дарован венец жизни!»,

«Претерпевшему до конца дарован белый камень!»

Наконец мы достигли того места, где, в полумраке, всё ещё лежало, положив голову

на камень, мое спящее тело. Однако, приглядевшись внимательнее, я заметил, что

камень мой уже не был прежней глыбой — грубой и бесформенной, но превратился в

кубической формы кристалл, на вершине которого возвышались три рога изобилия — с

зерном, вином и маслом. И в окружении этих символов на поверхности

принадлежащего мне камня судьбы всё так же покоилась моя голова, окруженная

теперь едва заметным ореолом света, свидетельствующим о том, что моя коронация

завершена.

Я знал, что отныне и мой проводник, и камень, и я сам будем полностью

тождественны друг другу и что рога изобилия с их содержимым символизируют мою

будущую вечную пищу и тот урожай, который мне удалось собрать на каждой из трех

пройденных мною ступеней: на первой — хлеб Жизни; на второй — вино Блаженства и

Просветления; на третьей — масло Мудрости. И тогда мне открылся подлинный смысл

давно и хорошо знакомых слов, казавшихся до сих пор не более чем красивой

поэтической метафорой: «Ты готовишь для меня стол в окружении моих врагов; Ты

помазываешь мою голову маслом; переполнилась чаша моя!»

И снова мой добрый Брат обнял меня как Мастер-масон. И столь крепки были наши

объятия, что казалось, мы превратились с ним в единое и неразрывное целое.

— Мера зерна за мелкую монету, — сказал он мне, — и смотри не испорти ни вина,

ни масла.

И я понял, что он призывает меня мудро распорядиться полученными дарами.

— «Ave, Frater, atque Vale!» — напутствовал он меня на прощание.

— «Vale, Frater, atque Ave!» — ответил я ему.

И когда я посмотрел вокруг глазами своей плоти, рядом со мною уже никого не

было. Лишь свет восходящего солнца разливался над пустынной вересковой равниной.

Часть четвертая

ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ МАСОНСКОГО ОРДЕНА

«Сперва то, что естественно; затем то, что духовно».

ПРОШЛОЕ

Поиск начала — будь то начало нации, или религии, или какого-нибудь

общественного института, или даже мира и самой жизни — всегда был и остается

делом заведомо обреченным, ибо ничто никогда не «начинается» само по себе, но

всегда имеет место переход в новое состояние чего-то, что уже существовало

раньше, только в другом состоянии. Вы можете, если вам угодно, называть этот

момент качественного изменения «началом», но при достаточно внимательном

изучении неизбежно станет ясным, что это начало есть ни что иное, как следствие,