За каких-нибудь три столетия Орден развился из небольшого сообщества в огромную
разветвленную организацию. И нет ничего удивительного в том, что эта организация
до сих пор проявляет чисто материалистические качества: естественную
человеческую слабость, неопытность, даже безответственность и свойственную
юности узость мировоззрения. Не совсем верное понимание собственной цели никогда
не препятствовало и не препятствует неизменно благим намерениям Ордена. И если
для множества людей, неспособных понять его истинное предназначение, он стал
нетрадиционным способом развлечься и подчеркнуть собственную оригинальность, то
одновременно с этим он все-таки смог стать истинным проводником, указавшим путь
к Свету многим блуждавшим в темноте душам, равнодушным к мирскому тщеславию и
потому разглядевшим за внешней стороною масонской деятельности истинную науку и
усвоившим ее. А некоторые из этих душ смогли продвинуться еще дальше: в
безмолвии они прошествовали сквозь врата Ордена туда, где усвоение духовной
науки продолжается уже иными, более совершенными методами. Система священства
отнюдь не пострадала из-за того, что ее приверженцы иногда заблуждались. И
подобно тому, как в лоне церкви периодически появлялись святые, несмотря на не
всегда располагавшую к святости окружающую обстановку, так и среди членов Ордена
время от времени появляются такие, кто смог достичь Света, несмотря на
окружающую темноту, в которой продолжают пребывать остальные Братья.
Но теперь наступает время перемен. И очень важно, что их зачинателем является не
высшее руководство Ордена, которое, хотя и заботится по мере своих сил о благе и
процветании всего Братства, все-таки не может переступить через барьер своего
консерватизма и приверженности прежнему, уже ставшему традиционным способу
ведения дел; но рядовые Братья — молодое поколение масонов, свежая кровь,
текущая ныне по жилам масонского Ордена. Разумеется, это новое движение не имеет
ничего общего с нелояльностью. Просто теперь настало время, когда Братья
начинают требовать от масонства хлеба жизни — их все меньше интересуют церемонии
и древние обряды, коль скоро их смысл все равно остается непонятным; они ждут от
своих лидеров и наставников не беспрерывного повторения одних и тех же,
благозвучных, но бесполезных, речей; им необходимо наставление, способное
указать дорогу к истинному масонскому Свету и Мудрости.
Будущее масонского Ордена нельзя рассматривать отдельно от сопутствующих реалий
общественной жизни, ибо Орден является неотъемлемой частью общества и подвержен
его влиянию; вернее сказать, — они взаимно влияют друг на друга. На состоянии
Ордена отражается, в частности, постепенный упадок традиционных церквей,
способствующий, во-первых, численному росту Братства, а во-вторых, повышению
интереса к скрытым в масонском учении духовным истинам. Религия не может
умереть, ибо религиозный инстинкт вечен, и «церковь» всё равно будет
существовать в какой бы то ни было форме, по мере сил исполняя свою духовную
миссию. Но сейчас явно необходима новая, дополнительная форма священства, и
масонство в состоянии ее создать. Идет процесс перегруппировки и
перераспределения энергии, который может помочь нам осознать, что масонство
действительно переживало до сих пор стадию становления, необходимо
предшествовавшую его превращению в мощный психологический феномен, в новый вид
массового сознания — на сей раз подлинно масонского. Придет время, и это
масонское сознание станет таким же мощным фактором, как и церковное сознание
эпохи Средневековья, и такою же моральной силой, как и дельфийские мистерии на
протяжении семнадцати столетий своего величия.
Когда это время придет, мистерии как наука жизни и искусство жить так, чтобы
быть достойным жизни сверхъестественной, будут восстановлены. На протяжении
довольно долгого времени развитие человеческого мировоззрения и ход истории
человеческого общества (включая сюда и эволюцию церкви) неумолимо удаляли нас от
некогда преподававшейся и практиковавшейся традиции возрождения к сей
сверхъестественной жизни. Но то, что было раньше, в соответствии с законом
циклического возвращения, должно повториться снова, причем на более высоком,
нежели прежде, уровне развития. И произойдет это вовсе не потому, что
христианская церковь никогда не была подлинной служительницей мистерий (во
всяком случае, та ее часть, которая не отвергает подлинных сакраментальных signa
и признает за человеком возможность