Чарльз Уильямс

Старшие Арканы (роман)

его, тогда иди и умри ради Любви. Ну же, - она легонько подтолкнула девушку, направилась к двери, помедлила около нее и, оглянувшись, сказала:

- Я постараюсь вернуться побыстрее, - и ушла.

Нэнси смотрела ей вслед. "Иди к Генри?" Идти и жить? Идти и любить? Оказаться жизнью или смертью между любимым и отцом? Прижав ладони к щекам, она стояла и размышляла над темной головоломкой, постепенно начиная улавливать в ней проблески смысла. Что-то сохранило жизнь ее отцу, может быть, это что-то теперь ждет от нее действий, ждет, что она пойдет к Генри? Она не могла представить, что ей делать там, о чем они смогут говорить теперь, разделенные и одновременно связанные этой ужасной историей. Жизнь не сводится к разговорам. Любить - значит по крайней мере быть чем-то. Она качнулась в сторону двери. Может, Генри и не ждет ее, но... Все еще терзаясь сомнениями, Нэнси нерешительно вышла из комнаты.

Постучав и не дождавшись ответа, она все же рискнула войти. Он сидел - так же как и она недавно - в темноте. Нэнси включила свет, но тут же выключила, осторожно прошла по комнате и, опустившись на колени возле постели, тихо позвала:

"Генри!".

Он не ответил. Немного погодя она снова позвала: "Дорогой!", и поскольку он снова не ответил, так и осталась у его ног. Через несколько минут он глухо произнес:

- Уходи. Уходи отсюда.

- Если ты так хочешь, - искренне ответила она, я уйду. Я могу тебе помочь?

- Чем? - спросил он. - Нам всем осталось только ждать смерти. Мы все скоро будем там же, где и твой отец.

- Но он вернулся, он жив-здоров, - сказала Нэнси. - Тетя Сибил встретила его и привела домой.

- Жаль. Ураган все равно найдет его. Иди и будь с ним, пока это не произошло.

- А это обязательно должно случиться? - спросила она, и он горько рассмеялся.

- Ну, разве что ты придумаешь какой-нибудь способ загнать обратно Жезлы и Чаши. Если тебе это удастся, если потом ты сумеешь расположить карты по порядку, ты остановишь ураган. Но поскольку карты мечутся сейчас по небу, не представляю, как это сделать. Договорись с теми, что остались...

- А мы могли бы?.. - тут же спросила Нэнси, но Генри не понял.

- Попробуй, - насмешливо бросил он. - Вот четыре валета; возьми их и поговори с ними! Раз ты выпустила остальных, пусть эти расскажут тебе, где их искать. О, быть так близко, так близко!

- Я все равно поступила бы так, даже если бы заранее знала, как все будет, - сказала Нэнси, - но я не знала. Я только хотела удержать твои руки.

- Не стоило трудиться. Скоро они совсем успокоятся, - сарказм тут же сменился обреченностью, - так же, как и твои. - Внезапно Генри схватил и страстно сжал в темноте ее ладони. - У тебя прекрасные руки, - прошептал он. - Они разрушили мир, но хуже от этого не стали. Нэнси, ты хоть понимаешь, что сделала то, о чем сотни лет говорили священники и ученые? Это - конец мира. Ты убила его - ты и твои прекрасные руки. Они выпустили ветер и снег, бросили их на весь мир, и теперь мир погибнет. Танец кончается: Жонглер покончил с одним из шаров.

- Тогда приласкай их немножко, - попросила она. - Приласкай, если уверен в этом. Если совершенно уверен.

- А ты можешь вернуть Жезлы? - он саркастически усмехнулся. - Все, от одного до десяти? Открыть тебе окно? Ты их будешь звать или ловить?

- А фигурки нам не помогут? - спросила она. - Ты должен знать. Может быть, они смогут управлять картами?

Генри ощутимо вздрогнул.

- Кто тебе про это сказал? Я не мог. Я ничего не знаю о том, как можно действовать изнутри. Если только...

- Если?.. - с надеждой повторила она. - С тобой я сделаю все, дорогой. Говори, что я должна? Он повернулся и наклонился к ней.

- Ты? Но ты же ненавидишь то, что я делаю, ты хочешь спасти отца, - конечно, хочешь, я не виню тебя за это, - но как же тогда ты поможешь мне?

Неожиданно для самой себя она рассмеялась. Смех принес ощущение свободы, и липкий, ползучий страх потихоньку убрался из темной комнаты.

- Генри, милый, - сказала она, - разве для твоих танцоров свет клином сошелся на моем отце? Неужели ты считаешь, что они не могут спасти мир и при этом оставить отца в покое? Генри, ненаглядный, как серьезно ты ко всему этому относишься!

- Ты еще можешь смеяться, - ответил он, удивляясь ее легкомыслию. - Ты можешь смеяться.., хотя я сказал тебе, что это - конец мира.

Она поднялась на ноги.