Говард Ф.Лавкрафт, З.Бишоп

Локон Медузы

На лестнице, где отсутствуют некоторые ступеньки, раздается

подозрительный шум, и замок на двери моей комнаты грохочет, как будто нечто

давит на него снаружи. Я, конечно, всегда держу свою дверь запертой. Иногда

по утрам мне кажется, что я улавливаю неприятный запах в коридорах и замечаю

призрачный вязкий след в пыли на полу. Я знаю, что должен сохранять волосы

на картине, поскольку, если с ними что-нибудь случится, в этом доме найдутся

существа, которые совершат быструю и ужасную месть. Я даже не решаюсь

умереть - ведь жизнь и смерть безразличны для когтей того, кто пришел из

Р"Лайха. И у него наверняка окажется что-нибудь под рукой, чтобы покарать

меня за небрежность. Локон Медузы держит меня, и так будет всегда. Никогда

не впутывайтесь в таинственный запредельный ужас, молодой человек, если вы

цените свою бессмертную душу".

VI

Когда старик закончил свою историю, я увидел, что керосин в маленькой

лампе уже давно сгорел, а большая почти пуста. "Должно быть, скоро рассвет",

- подумал я, а мой слух свидетельствовал о том, что гроза прекратилась.

Рассказ шокировал меня, и я боялся взглянуть на дверь, чтобы ненароком не

обнаружить, что она подвергается давлению со стороны какого-то неименуемого

существа. Сложно сказать, какое чувство преобладало во мне - абсолютный

ужас, скепсис или своего рода болезненное фантастическое любопытство. Я

полностью утратил дар речи и был вынужден ждать, когда мой странный хозяин

прервет молчание.

"Вы хотите увидеть портрет?"

Его голос был низким и колеблющимся, и я понял, что он спрашивает

совершенно серьезно. Из смеси моих эмоций верх взяло любопытство; я тихо

кивнул. Он встал, зажег свечу, стоявшую на ближнем столе, и поднял ее высоко

перед собой, открывая дверь.

"Пойдемте со мной наверх".

Меня пугала перспектива снова идти по тем заплесневелым коридорам, но

обаяние тайны преодолело тошноту. Ступеньки скрипели под нашими ногами, и

однажды я сильно вздрогнул, когда, как мне показалось, я увидел в пыли на

лестничной площадке смутный линейный след, словно от веревки.

Хилые ступени лестницы, ведущей в аттическую комнату, издавали громкий

шум. Я был рад необходимости глядеть под ноги строго перед собой, поскольку

это давало мне оправдание не смотреть вокруг. Аттический коридор был черным,

как смоль; его густо покрывали паутина и пыль глубиной в дюйм - за

исключением тех мест, где извилистый след вел к двери, заканчиваясь слева от

нее. Отметив гнилые остатки толстого ковра, я подумал о других ногах, что

ступали по нему в былые десятилетия - о ногах и одном существе, которое не

имело ног.

Старик подвел меня прямо к двери в конце извилистой дорожки и секунду

возился с ржавым замком. Я был сильно напуган, сознавая, что картина

находится совсем близко, однако не осмеливался отступить назад. Затем мой

хозяин жестом пригласил меня войти в пустую студию.

Свет свечи был очень слабым, но обеспечивал возможность рассмотреть

главные особенности помещения. Я заметил низкую косую крышу, огромное

расширенное мансардное окно, всякие забавные и почетные предметы, висевшие

на стене - и, прежде всего, большой окутанный мольберт в центре студии. Де

Рюсси подошел к этому мольберту и убрал в сторону пыльную бархатную завесу,

а затем молча предложил мне приблизиться. Мне потребовалось немало мужества,

чтобы заставить себя подчиниться, особенно когда в дрожащем сиянии свечи я

увидел, как глаза моего хозяина расширились после того, как он посмотрел на

открытый холст. Но снова любопытство побеждало все прочие чувства, и я

подошел к тому месту, где стоял де Рюсси. Затем я увидел этот проклятый

портрет.

Я не упал в обморок - хотя никто из читателей не может представить,

посредством какого усилия мне удалось избежать этого. Я вскрикнул, но сразу

замолчал, увидев испуганное выражение на лице старика. Как я и ожидал, холст

был искривлен, заплесневел и стал шероховатым из-за сырости и плохого

хранения; но, несмотря на это, я мог наблюдать чудовищное, потусторонне,

космическое зло, затаившееся в неописуемой сцене самого болезненного

содержания и самой извращенной геометрии.

Там было то, о чем говорил старик - своды и колонны ада, где

происходили Черные Мессы и Шабаши Ведьм, и я был не в силах предположить,