Говард Ф.Лавкрафт, З.Бишоп

Локон Медузы

Но одним из наиболее

подозрительных субъектов, кого Дени узнал в этой школе, был человек, отец

которого был мне знаком. Фрэнк Марш из Нового Орлеана, ученик Лафкадио

Эарна, Гогена и Ван Гога - классическое воплощение этих чертовых девяностых.

Бедный парень - и при этом он имел талант великого художника.

Марш был самым давним другом Дени в Париже, что являлось причиной их

частых встреч, когда они вспоминали времена учебы в академии Сен-Клер и

другие моменты жизни. Юноша написал мне очень много о Марше, и я не считал

особенно опасным, когда он рассуждал о группе мистиков, в которую входил его

друг. Вроде бы они придерживались какого-то культа древней египетской и

карфагенской магии, пользующейся славой у нетрадиционных представителей

богемы, - нечто неосязаемое, кажется, дарующее возможность вернуться к

забытым источникам скрытого знания исчезнувших цивилизаций Африки: большого

Зимбабве и мертвых городов атлантов в области Хаггар пустыни Сахара. В их

вере содержался какой-то бред относительно змей и человеческих волос. По

крайней мере, я называю это бредом. Денис имел обыкновение цитировать

странные слова Марша насчет загадочных легенд о змееобразных локонах Медузы,

а также по поводу мифа эпохи Птолемея о Беренике, ради спасения брата мужа

предложившей свои волосы, которые были вознесены на небо, став созвездием

Волосы Береники.

Я не думаю, что это занятие производило большое впечатление на Дени до

одной ночи, когда в комнате Марша состоялся мрачный ритуал, на котором он

встретил жрицу. Большинство приверженцев культа были юношами, но их главой

являлась молодая женщина, которая называла себя Танит-Изида, давая понять,

что ее настоящее имя (имя в последнем воплощении) было Марселин Бедар. Она

утверждала, что была незаконнорожденной дочерью маркиза де Шамо и, кажется,

выступала в качестве и художника-любителя и модели для других художников

перед тем, как приобщилась к этой более интересной игре в волшебство. Кто-то

сказал, что она некоторое время жила в Вест-Индии - по-моему, на Мартинике,

- но в рассказах о себе она была очень сдержанна. В ее позе была немалая

доля показной строгости и набожности, но я не думаю, что более взрослые и

опытные студенты принимали это всерьез.

Но Дени было еще далеко до жизненной искушенности, и он написал мне

добрый десяток страниц сентиментального вздора об этой встреченной им

"богине". Если бы я вовремя распознал его наивность, я мог бы еще что-то

поделать, но я не предполагал, что это безумное щенячье увлечение будет

означать столь много. Я чувствовал абсурдную уверенность в том, что личное

достоинство Дени и фамильные традиции всегда будут охранять его от самых

серьезных ошибок.

Со временем, однако, его письма стали тревожить меня. Он упоминал эту

Марселин все чаще, а своих друзей все реже, и принялся твердить о "жестокой

и бессмысленной манере", в которой они отказывались представить ее своим

матерям и сестрам. Он, кажется, не задавал никаких вопросов касательно ее, и

я не сомневаюсь в том, что она напичкала его полными романтизма легендами по

поводу своего происхождения, божественных откровениях, а также о том, почему

люди избегали ее. Наконец, я обнаружил, что Дени практически отказался от

общения с былыми знакомыми и проводил большую часть времени с очаровавшей

его жрицей. По ее специальной просьбе он никогда не сообщал своим старым

друзьям ничего об их непрерывных встречах; так что никто и не пытался

прервать их отношения.

Я предполагаю, что она считала его баснословно богатым, поскольку в нем

ощущался дух патриция, а люди определенного сорта думают, что вся

американские аристократы очень обеспечены. В любом случае, она, вероятно,

видела для себя редкую возможность заключить легальный брак с действительно

подходящим молодым человеком. Со временем мое волнение выразилось в открытых

рекомендациях Дени, но было слишком поздно. Юноша официально женился на ней

и написал мне о том, что он бросил свои занятия и намерен привезти жену в

Берег реки. Он сказал, что она принесла большую жертву, отказавшись от

руководства магического культа, и впредь она будет просто обычной леди -

будущей хозяйкой Берега реки, продолжательницей рода де Рюсси.

Итак, сэр, я поступил наилучшим образом, какой только смог придумать. Я